Рэдсайдская история - Джаспер Ффорде

– Это правда, – ответил я.

– Это очевидная чушь, – ответила она, – и знаешь почему? Кортленд никогда не стал бы тебя спасать. Такая жертвенность совершенно не в его духе. Желтый с таким высоким уровнем визуального дара, как Кортленд, обязан защищать себя от опасности, чтобы его истинная ценность для общества могла быть использована наилучшим образом.

Это было очень хорошее замечание. Наша выдумка действительно имела свои слабые места, но правда оказалась бы немыслимой. Не мы его убили – Коллектив.

– Кортленда схватило ятевео, пока он спасал меня, – ответил я, придерживаясь плана. Меня дважды хватало плотоядное дерево, и я могу заверить, что это неприятный опыт, даже если большим плюсом является то, что ты утонешь задолго до того, как переваришься – если тебе чрезвычайно повезет и ты попадешь в пищеварительный пузырь головой вниз. Джейн спасла меня, но это не значило, что я должен ей заплатить или вообще что-то должен – я в эту переделку вообще-то из-за нее попал.

– Это лишь твои слова, Бурый. Из-за тебя у меня такой стресс, что меня даже заперло. Я буду рада войти в группу, которая силком потащит тебя в Зеленую Комнату.

Если не случится неожиданного, насильственного или другого неприятного конца, большинство из нас предпочтет уход посредством Зеленой Комнаты, как только мы станем бесполезной обузой для общества. Мы добровольно туда входим, смотрим на успокаивающий оттенок зеленого «Сладкий сон» на стенах и потолке, а затем, в манере, сходной с живыми радостями цветов лайм или линкольн, мы ощущаем сначала спокойное удовлетворение, смешливость, потом неописуемое удовольствие и в итоге экстаз, когда все слышат плывущие над спортивными площадками счастливые крики возелененных душ. Немудрено, что люди предпочитают Зеленый выход. Если уж умирать прежде Своего времени, то это хороший способ.

– Салли Гуммигут предоставит доказательства, – сказала Банти, – или что-то очень к тому близкое, так что разницы не будет. А сейчас внимательнее: наш последний пассажир подзадержался, чтобы не стоять в очереди. Сейчас выйдет.

– Наверняка префект.

– Конечно, так что придержи язык.

Джейн говорила мне, что с удовольствием отравила бы Банти Горчичную, и хотя я разделял это чувство на уровне «если бы, я никогда не соглашался и не подталкивал ее к чему-то подобному. Я любил Джейн, но почти не сомневался, что она на такое способна. И если она еще никого до сих пор не убила, то это лишь вопрос времени.

Дверь отделения «Только для префектов» открылась, и я подошел поближе, чтобы помочь пассажиру выйти. Он отстранил мою руку, ступил на платформу и презрительно осмотрелся.

– Добро пожаловать в Восточный Кармин, – вежливо сказал я. – Разъединенные, мы все же вместе.

Он наклонил голову и пробормотал в ответ ту же мантру Коллектива. Новоприбывший был раза в два старше меня, то есть ему было около сорока, и у него было мягкое щекастое лицо с носом, словно слепленным из плохо взошедшего теста. Он распространял вокруг себя ощущение надменного непререкаемого авторитета, и казалось, его совершенно не впечатляло безлюдное сельское окружение Восточного Кармина. В отличие от городков в более богатых секторах с их хорошо оборудованными изгородями, Цветными садами и разровненными гравийными дорожками, Восточный Кармин выглядел захудалым, пыльным и неухоженным.

– Это все Серые, – объяснила Банти, проследив его взгляд, – у нас их недостаточно, а те, которые есть, не слишком старательны. На прошлой неделе один умер, и из-за этого эгоистичного действия шесть домов остались без уборщика, префекты потеряли коридорного, а еще у нас на одного человека меньше в последней смене на линолеумном заводе.

– Нетерпимое положение дел, – сказал прибывший Желтый. – Серые не просто ленивы и лживы, но и вялы и упрямы – иногда мне кажется, что они и умирают из вредности, чтобы просто досадить нам.

Он носил большой желтый кружок общезримого цвета на своем светлом костюме, который, вероятно, тоже был желтым от природы, хотя знать этого доподлинно я уже не мог.

– Внешние Пределы мне не по вкусу, – заявил он, прижимая к носу надушенный платок, – место без этики, общества или оттенка. Я надеюсь, входные врата в хорошем состоянии? Я не желаю знакомиться с мегафауной во время своего визита.

– Я лично проводил утренний Пограничный патруль, – ответил я. – Внутрь прорвался прыгучий козел, но они никому не вредят и довольно быстро ускакивают назад. Ринозавров и наземных ленивцев уже много лет возле города не видели, хотя стадо слонов на позапрошлой неделе проходило.

– А белкоиды? – спросил он.

– Белкоиды приходят и уходят, когда захотят.

Я не понимал, почему их считают угрозой. Действительно, эти древесные млекопитающие имели склонность к собиранию гаек, шурупов, шайб, шплинтов и болтов, что хорошо для ремонта, поскольку ты всегда можешь найти их захоронку. Прабабка моего лучшего друга Фентона раз нашла кучу, наверное, за сто лет собранную, в дупле большого дуба рядом с Нефритом и открыла скобяной магазинчик, который до сих пор приносит прибыль.

– Меня зовут Готри Бальзамин, – сказал он Банти, чтобы она могла вписать имя в декларацию, – прибыл на три дня, Желтый префект Кривого Озера. Вы Банти Горчичная?

– Да, сэр.

– Тогда примите мои соболезнования по поводу гибели Кортленда. Насколько понимаю, вы были помолвлены?

– Во всех смыслах, кроме как физически, легально и по любви, – заявила она, словно похваляясь, – и поскольку братья Лимони низкоцветный и низкопробный материал, это означает, что я снова доступна для брака. Если в Кривом Озере есть высокоцветные, жаждущие заключить союз с честной Желтой с хорошими перспективами, то за меня дают приданое в две тысячи баллов, и моя игра на тубе очень на слуху.

– Родились здесь или присланы? – осведомился он. Это был двухсмысленный вопрос, несомненно, нацеленный на то, чтобы указать Банти ее место, поскольку он, скорее всего, уже знал ответ. Отчеты о потенциальном брачном материале собирались и распространялись в плановом порядке.

– Я родилась в Бакфастви[3], Северный Желтый Сектор, – самоуверенно ответила она, стараясь, чтобы ее присутствие в Восточном Кармине не казалось унижением, каковым на самом деле было, – прислана сюда шесть лет назад изучать гнездовые обычаи… кукушек.

Бесполезность ее миссии и сам факт, что ее так и не отозвали, предполагали, что ее дома терпеть не могли – так же, как и мы. Банти оказалась тут к месту, будучи почти такой же мерзкой, как и Гуммигуты, а Желтяк Желтяка видит издалека.

– Приятно слышать, – ответил Бальзамин, и мы двинулись к выходу с платформы. Он улучил мгновение и окинул меня взглядом. – Вы выглядите молодо. Надеюсь, меня отправили встречать не слабоцветного?

Согласно «Книге Манселла» любого префекта должен встречать человек «значительного оттенка», а я таковым и был, поскольку во время теста Исихары у меня было обнаружено 86,7-процентное красное зрение. Периода адаптации не было – меня сразу окунули в мир обязанностей, соответствовавших моему новообретенному статусу.

– Нет, сэр, – сказал я, поскольку наши кружки всегда показывали лишь цвет, а не спектральную квалификацию. – Я один из высших красных визионеров города, главный префект де Мальва обязал меня встретить вас.

– Тогда, несмотря на вашу юность, вы сгодитесь.

Это было неожиданно, но мое повышение с градации «вероятно высокое красное зрение» до «исключительный дар красного зрения» реально было скачком с одного уровня спектральной иерархии на другой. Джейн, напротив, до теста Исихары была Серой и оказалась очень светлой Зеленой после. Но ее всего лишь перевели из Серой зоны в пустую квартиру в Зеленой части города, где она смешалась бы с фоном, вышла бы замуж и стала бы работать согласно своему новому оттенку. Что хуже, нам с ней с нашими Красным и Зеленым, взаимодополняющими цветами, были категорически запрещены отношения ближе «холодной любезности». Это было одно из наиболее строгих Правил. Вы можете быть добрыми друзьями, любовниками или даже заключить помолвку, но наступает тест Исихары, и если вы окажетесь на противоположных сторонах цветового круга, вас заставят лишь кивать друг другу до конца жизни.

– Прежде чем мы покинули Кривое Озеро, у нас была