Евгений Щепетнов - Посланник

Представить себе воина керкаров без этого копья было невозможно, всё равно как мужчину без мужских причиндалов. Никакие лучемёты, никакие приспособления цивилизации зелёных не смогли заставить их отказаться от этого оружия. И теперь, они застыли с этими копьями возле людей, как изваяния из белого мрамора.

Слава открыл глаза от того, что ему что-то лилось на голову. Он отмахнулся и попал по чему-то ойкнувшему, окончательно очнулся и увидел перед собой лицо Леры с зажатым глазом.

- Вот ты звезданул! Ни фига себе! Теперь фингал будет! Аж искры из глаз посыпались!

- Прости... - Слава хрипло откашлялся и осмотрелся - он лежал под огромным деревом, крона которого виднелась где-то на высоте девятого этажа, а ствол был таким толстым, что землянин никак не мог определить его толщину. Рядом стояли керкары, радостно трещавшие и щёлкающие жвалами. Один из них на языке зелёных сказал:

- Ты жив, командир! Мы рады! Это хорошая планета - тут много дичи. Хочешь поесть? - керкар протянул Славе кусок окровавленного мяса на большом зелёном листе. Слава начал раздумывать - в какие слова облечь свой отказ грызть кровавое мясо, чтобы не обидеть дарящего, когда неподалёку послышался яростный стрёкот, и землянин увидел, как керкары волокут человека, сдавленно стонущего и вращающего вытаращенными от ужаса глазами.

Слава отстранил лапу керкара с мясом, поблагодарив его и сказав, что пока некогда есть - надо заняться воинским делом. Керкар согласно стрекотнул в ответ - само собой - воинское дело прежде всего, особенно для командира!

Человека подтащили к Славе, с криками:

- Двуногий! Убить двуногого! Смерть двуногим!

Слава вскочил - если можно так сказать - вернее - с трудом поднялся, пошатываясь и опираясь на ствол дерева и приказал на языке керкаров:

- Оставьте его! Не трогайте! Никого из разумных не убивать без моего приказа - ни двуногих, ни многоногих! Повторите приказ!

Керкар-сотник повторил приказ и отсалютовал копьём. Затем керкары отошли в сторону и занялись трапезой - переключались они с дела на дело мгновенно, как будто наглухо забывая о происшедшем минуты назад. Эта способность всегда была присуща керкарам и Слава иногда ей поражался - вот только что какой-нибудь керкар в ярости махал копьём - а через несколько секунд он уже тих и спокоен, как камень.

Слава посмотрел на того, кого они приволокли, и присвистнул - это был мужчина, лет двадцати - двадцати пяти, практически обнажённый, не имеющий на теле ничего, кроме яркого цветного пояса. Он был холёным, ухоженным, на руках и ногах ногти обработаны. На теле практически не было волос - такое впечатление что их выщипали специально, или их не было от природы. Глаза его были затемнены, как у представителя сексуальных меньшинств - тени,румянец на щеках, местами стёртый. Он с ужасом смотрел на захватчиков и молчал. Молчали и Слава с Лерой, не зная, как с ним говорить. Местного языка, само собой, они не знали.

Слава задумался, потом подозвал сотника:

- Мне нужен мкар и медицинский робот. Сможешь попасть в корабль и принести? В рубке базы, рядом с креслом командира. Там, в нише.

Керкар окинул взглядом вход в корабль, расположенный на высоте полутора человеческих ростов и коротко прострекотал команду. Два керкара метнулись к поросли деревьев и стали вырубать что-то вроде длинных шестов.

Слава присел к дереву, опреревшись на ствол и стал дожидаться, когда многоножки выполнят команду. Его голова кружилась, но он не позволял себе расслабиться. Скоро медицинский слизняк его подлечит, через мкара они выяснят язык аборигена и узнают, наконец, куда они попали...

Голова кружилась, из чего Слава сделал вывод, что досталось ему совсем уж крепко - вначале трёпка с охранниками лже-Борана, потом он принял на себя все муки Шаргиона, сжигаемого заживо боевыми кораблями, а потом - он врезался головой в стену при посадке корабля на планету. Так что без медицинского слизняка никак не обойтись - если он хочет быстрее восстановиться. Лера выглядела получше - если не считать здоровенного фингала, расплывающегося под левым глазом - его рук дело!

Слава поморщился, глядя на жену, и негромко сказал:

- Лер, прости, что я тебя стукнул. Я же ничего не понимал, был всё ещё в бою - чего-то мерещилось, от кого-то отбивался. Простишь?

- Нет тебе прощения - улыбнулась она - мстя моя будет страшна. Вот поздоровеешь и будешь отрабатывать в постели по-полной! И не отлынивать!

- Да я, в общем-то, и не возражаю...только вот поздороветь надо. У меня такая гематома слева - дотронуться больно. Как бы трещины в черепе не было.

- Ты не пугай! - нахмурилась девушка - мне не хотелось бы остаться одной тут, и где-либо ещё - без тебя! Будешь отлёживаться, пока не выздоровеешь! Ни шагу отсюда! Я сейчас скажу, чтобы керкары сделали какой-нибудь шалаш, навес. Не дай боже дождь пойдёт - где будем прятаться? Лежи, я сейчас! - Лера наклонилась к Славе и поцеловала его в губы, погладив по плечу. Он похлопал её по голому бедру, и перевёл взгляд на пленника, так и сидевшего на пригорке в пяти шагах от них.

Пленник внимательно смотрел на Леру и Славу, переводя взгляд с одного своего объекта на другой, и на его лице было явное удивление. Слава тоже начал рассматривать пленника. Он отметил для себя неплохое сложение парня - довольно пропорциональный, стройный, крепкий, хоть и невысокий. Строение тела ничем не отличается от человеческого - руки, ноги, глаза. Волосы завязаны сзади в хвостик средней длины - сантиметров двадцать, а накрашенные глаза слегка потекли, видимо краска была не очень стойкой.

Он почему-то напомнил Славе актёра из фильма 'Пираты Карибского моря' - капитан Джек Воробей. Вначале Слава не мог понять, почему тот ему напоминает этого персонажа, потом понял - глаза накрашены как у Джека. Он хохотнул про себя, тут же скривился от головной боли и его снова чуть не вытошнило. Успокоившись - снова продолжил осмотр 'языка'.

Руки парня были довольно нежные - как женские, хотя и мускулистые. Если руки Славы напоминали больше лопаты - здоровенные ладони, запястья, перевитые венами, предплечья, как из перевитых канатов, то этот парнишка напоминал больше офисного работника, регулярно посещающего спортзал и поддерживающего себя в хорошей форме. Пояс на его талии был сделан из витых нитей - часть из них была золотыми, часть красными. Возможно, это что-то обозначало.

Больше на парне ничего не было - никакой одежды, ничего. Самое интересное, что он не чувствовал себя от того ущемлённым - казалось, что он привык к своей 'обнажёнке', и не испытывает ни малейшего неудобства от того, что его разглядывают посторонние. Слава знал некоторые народности на Земле, в которых если с мужчины прилюдно содрали штаны и все увидели его зад - мужчина повесился бы от стыда. А этот спокойно сидел, выложив свои гениталии и даже время от времени их поправлял и почёсывал, как так и положено.