Дэн Абнетт - Титаникус

— Кто это «мы»? — спросила Рейсс.

— Деловые партнёры, — ответил Фирстин, — там, в улье, в старые деньки. При моём роде занятий ресурсы ограничены. Иногда вдруг нужен вокс или что-то такое, а новых батарей нет. Поэтому иногда мы шарахали несколько штук.

— В смысле?

— Берёшь дохлую батарею и соединяешь с энергоячейкой из оружия. Лучше всего из лазпистолета. Не надолго, потому как батареи взорвутся, если дать слишком большой заряд. Взорвутся прямо в твоё милое личико. И в твоё, Рейсс.

Рейсс пропустила скрытое оскорбление мимо ушей:

— Сколько раз так можно сделать?

Фирстин пожал плечами:

— А, это дело на раз. Такой обмен энергией практически превращает батареи в дерьмо, но тока хватает как раз на одну-две коротких передачи. Могу показать, если хотите.

— А «шарахнутая» батарея держит заряд? — спросила Калли.

Фирстин помотал головой.

— Тогда покажешь, когда буря утихнет. Сейчас нет смысла пытаться что-нибудь послать в этой каше.

Фирстин кивнул:

— Разумно мыслишь, Замстак.

Он откинулся обратно на матрас.

— Мистер Фирстин?

— Да, Замстак?

— Спасибо.

Калли повернулась, чтобы пойти обратно к Голле.

— Вы с Улданой там как — разобрались? — спросила Рейсс.

— Да. Это был просто момент. Я решила оставить её одну ненадолго. Показать, что доверяю.

Рейсс кивнула.

Снаружи ветер стал таким сильным, что начал визжать, словно животное. Калли чувствовала, как тонкие, свирепые струйки холодного воздуха пронзают модульный дом сквозь щели и просветы дверных и оконных рам. Воздух резко пах графитом — запахом песка из Астроблемы.

Это означает «звёздная рана».

Она подумала о Биндермане и о других погибших в Горловине Пласта. Она подумала о мистере Сароше и тех, кого они оставили на шоссе Фиделис.

Она подумала о Стефане, и слёзы набежали на глаза. Она вытерла их обратной стороной пыльной манжеты и коснулась золотого медальона на шее.

«Это просто «на счастье» на другом языке», — сказал ей тогда мистер Сарош у прицепа-жилища. Если это был талисман, приносящий удачу, то пока особой удачи от него не было.

Если только — была, подумала она. Если только это не был хороший вариант событий.

Она вернулась к Голле. Её подруга по-прежнему пристально следила за Робором, дёргаясь каждый раз, как порыв ветра хлопал ставнями или бросал куском пустынного мусора в наружную стену.

— Иди, поспи немного, — предложила Калли.

Голла помотала головой:

— Я ещё продержусь чуток.

Робор открыл глаза.

Калли вздрогнула, а Голла отпрыгнула так резко, что едва не свалилась с табурета.

— Робор, ты меня слышишь? — спросила Калли.

Жуткий раззявленный рот Робора медленно закрылся. Взгляд невидящих глаз был отсутствующим, словно после сильного удара. Кулаки по-прежнему были крепко сжаты.

— Робор?

Он тихонько раскачивался и дрожал, словно стоя на сильном ветру посреди открытой пустыни.

— Робор?

— Открытый артериальный проток, — прошептал он.

— Что? — Они нагнулись ближе, пытаясь расслышать.

— Открытый артериальный проток, — повторил он голосом шелестящим и лёгким, словно песок, несомый ветром из Астроблемы.

— Что ты говоришь? — спросила Калли.

— Я слышала, как гинеки говорили об этом, — сказала Голла. — Это дырка. Дырка в сердце младенца.

— Это небольшое отверстие в стенке между верхними желудочками сердца, — произнёс Робор. — В утробе открытый артериальный проток — естественный короткий путь, который позволяет крови развивающегося ребенка циркулировать мимо лёгких, которые пока ещё схлопнуты и заполнены амниотической жидкостью. Эта внутриутробная сердечная функция искусственно восстанавливается у всех принцепсов, проходящих модификацию для работы в раке.

— Поэтому у него давление такое низкое? — спросила Голла.

— Да. Часть крови по-прежнему проходит мимо лёгких, — ответил Робор. — Проток закрывается, но пока он не закрыт окончательно, кровяное давление будет оставаться низким.

— Робор, откуда ты это знаешь? — спросила Калли.

Робор моргнул, но глаза его по-прежнему отказывались фокусироваться на ней.

— Он мне сказал.

— Принцепс сказал тебе?

— Принцепс мне сказал.

— Робор, что ты ещё можешь сказать? Можешь сказать ещё что-нибудь? Как оно там?

Робор нервно сглотнул и произнёс:

— Больно.

По ноосфере разнёсся мягкий звон, и волна радости и одобрения всколыхнула Аналитику. Ещё одно имя официально установлено и внесено в список.

Файст назвал список «Вражеским каталогом»; тот теперь постоянно висел на гололитическом дисплее над центральной консолью в зале. На текущий момент в нём значилось двадцать два имени: каждое помечено алым шрифтом и каждое снабжено блоком кода, содержащим ссылки, дополнения и добавочные данные.

Двадцать два имени. Адепт Лолиск только что добавил двадцать второе, и Файст выгрузил послание с искренними поздравлениями. Дело наконец-то сдвинулось с мёртвой точки. Имена появлялись всё чаще, сподвигая команды информатиков Файста работать усерднее.

На взгляд Файста, это было всё равно что распускать огромный гобелен. Сначала надо потратить немало времени, что найти конец нужной нитки, но как только ты его нашёл и потянул…

Находка адепта Синана несколько часов назад оказалась той самой нитью. Она позволила командам Файста сосредоточиться на определённых эрах обширных архивов и находить общие связи, указывая типы кода, операции, происхождение и даты. Найдя одну декларацию Механикума, они уже знали что нужно искать. Определённый код малоизвестного языка, проходящий через пласты архивов, словно след драгоценного металла в породе, привёл к настоящей золотой жиле. Они начали находить и научились распознавать данные, касающиеся махин, которые увязывались внутри информационного массива в единое целое. Одна находка зачастую вела к следующей.

Сейчас у них во «Вражеском каталоге» содержались имена двадцати двух, преересевых в основном, махин, сравнительные совпадения которых с махинами Архиврага, замеченными на Оресте, были подтверждены. Это было не просто сопоставление имён. Для всех двадцати двух Аналитика смогла предоставить подробные регистры Механикума, касающиеся изначальных спецификаций, сборки и рабочих характеристик — записи, которые пылились десять тысяч лет. У Файста ещё был на очереди список из пяти махин, которые не попали во «Вражеский каталог» лишь потому, что их спецификации пока не были вычленены из архивов.