Дэн Абнетт - Титаникус

Три великана были не в настроении прощать. «Инвиктус Антагонистес» издал глубокий рёв из боевого горна, который подхватили «Дивинитус Монструм» и «Филопос Маникс». Оглушительный хор спровоцировал приступ слепого ужаса среди сбившегося в стадо вражеского войска. Они бросились бежать, устраивая торопливые, бурлящие очаги давки и сражаясь друг с другом за путь к бегству.

Избиение оказалось внезапным и всеобъемлющим. Воины Лау отпрянули назад и прикрыли глаза, когда три Титана выпустили конусы бьющего огня, копья обжигающих лазеров и ураган снарядов. Загнанные в ловушку захватчики перестали существовать, и обломки фабричных зданий, служивших им укрытием, засыпали их горящие трупы.

Покрытый копотью «Боевой пёс» со сломанным двузубцем выскочил из укрытия на дальней стороне доводочной платформы и попытался удрать. Залп «Инвиктус Антагонистес» покалечил его и отбросил к стене. Он с трудом выпрямился, выбрасывая языки пламени из днища, и сделал ещё несколько запинающихся шагов. «Дивинитус Монструм» и «Филопос Маникс» зажали его с двух сторон и изрешетили плотными залпами пушек.

Череп «Боевого пса» с ополовиненной ухмылкой сорвало, когда сокрушительный перекрёстный огонь дезинтегрировал его шасси, и он с грохотом покатился по площадке.

«Дивинитус Монструм» и «Филопос Маникс» отвернулись от пылающего разрушения, к которому сами приложили руку, и отправились в погоню за немногочисленными группами выживших, которые разбегались по задним улицам Подгоксового Края.

— Сигнал от лорда Геархарта, модерати, — сообщил сенсори Гентриану, подняв руку к штекерам. — Он вызывает «Никомах Игникс»!

Гентриан бросил взгляд на амниотическую раку. Принцепс Лустиг плавал лицом вниз в побуревшей от крови воде. Гентриан скользнул по круто наклонившейся палубе к пультам в подбородке Титана и подобрал болтающуюся связку своих штекеров.

— Дай мне секунду, потом переведи вызов на меня, сенсори.

Гентриан подключился. Словно втыкаешь тупой штык через позвоночный столб в основание черепа. Вернулось единое всезнание Манифольда, хотя и ценой разделения мучительной агонии умирающего Титана и его смертельно раненного принцепса.

Гентриана передёрнуло, по пищеводу в рот поднялась кислота. Он неуверенно пошатнулся, копируя мёртвый, поскрипывающий Титан, и ощутил фантомные дорожки крови-масла, стекающей по разбитой груди и животу. Сердце на секунду замерло. Боль была давящей и всеохватывающей.

<Повторяю, вы меня слышите, «Никомах Игникс»? Это «Инвиктус Антагонистес». Мы здесь, «Игникс», и мы защитим вас. Пожалуйста, ответьте.>

— Слы…шу вас, — Гентриан ответил, кашлянув: появилась кровь.

<Инфоговоркой, сэр!> — поторопил сенсори.

Гентриан кивнул.

<Милорд Геархарт, это «Никомах Игникс».>

<Я говорю с принцепсом Лустигом?>

<Нет, милорд. Принцепс Лустиг в настоящий момент не совсем здоров. Это модерати Гентриан. Милорд, мы валимся с ног. Мы благодарны Инвикте за блестящую победу, но наш поход окончен.>

<Надейся на сборочные заводы и ремонтные площадки, модерати!> — ответил Геархарт. — <Вы не мертвы, пока я не скажу. Могучий «Никомах Игникс» пойдёт снова, и снова пойдёт принцепс Лустиг!>

Гентриан улыбнулся:

<Высокочтимый лорд, мы благодарны вам за поддержку, но мы травмированы и горим. Я думаю, что мой принцепс… мёртв. Благословите нас умерщвлением наших врагов.>

Послышался короткий обмен кодовыми последовательностями.

<«Никомах Игникс», это «Инвиктус Антагонистес». Мы умертвим врага, но вы не должны, не должны сдаваться! Позаботьтесь о системах махины и поддерживайте жизнь в них, насколько сможете. Спасательные команды уже выдвигаются в вашу сторону.>

<Мы будем ждать их, милорд>, — ответил Гентриан. Он повернулся к остальным членам экипажа мостика: — Приготовьтесь к…

Голова сенсори взорвалась, заляпав лампы кокпита кровью и мозговым веществом. Сенсори рухнул на главный пульт. Гентриан обернулся и увидел ощетинившегося звероподобного скитария, вылезающего из люка на вершине позвоночной шахты.

С воплем ужаса рулевой поднял карабин, но так и не успел выстрелить. Первый скитарий, появившийся из люка, застрелил его так же походя, как застрелил сенсори. Металлический осколок-снаряд вырвал рулевому кусок бедра, второй — разворотил горло. Рулевой упал боком на переборку, и обмяк с широко раскрытыми глазами, пытаясь что-то сказать; из разорванной шеи хлестала кровь.

Гентриан выстрелил в скитария. Дробовик был заряжен пыжом из тончайшей проволочной нити и керамитовой дробью — выстрел размазал скитария по задней переборке кокпита. Гентриан передёрнул цевьё дробовика и выстрелил снова. Второго скитария разнесло выше пояса фонтаном мяса, костей и металла.

Третий скитарий, высунувшись над манжетой люка позвоночной шахты, выстрелил из встроенного лазера. Первый выстрел пробил Гентриану торс и вышел из спины, прижигая рану изнутри. Второй разряд перебил штекеры на шее.

Гентриан выключился. Внезапная травма жёсткого отключения заглушила даже боль от раны. Он провалился во тьму, погружаясь в непроглядную ночь какого-то неизведанного озера. Откуда-то свысока на него падал мигающий свет. Он был похож на столбцы бинарного кода, но слишком быстро таял, чтобы его загрузить.

Тело Гентриана рухнуло спиной на дисплеи кокпита. Дробовик со стуком выпал из рук. Гентриан закрыл свои модифицированные глаза и перестал чувствовать что-либо, кроме небытия…

Энхорт, экзекутор-фециал Легио Темпестус, вступил в приглушённый синий полумрак жилища. Адепт сеньорус Соломан Имануал обитал в самом сердце кузницы — в спокойных, хотя и стеснённых условиях. Помещение было освещено словно звёздным светом в сумерках, и воздух был прохладен.

Ноосфера автоматически доложила о прибытии Энхорта, едва он вошёл. Это был импозантный мужчина с глубокомысленным видом, облачённый в красное с чёрной каймой одеяние; его глаза были сильно модифицированы для приёма данных.

Адепты, прислуживавшие Имануалу, быстро и плавно покинули помещение при его приближении, тихо жужжа, словно механические привидения.

Адепт сеньорус сидел за проволочной кафедрой и читал с большого, обёрнутого в кожу предмета, полного бумажных листов.

<Энхорт!> — адепт сеньорус поприветствовал гостя не глядя.

— Достопочтенный владыка кузницы, я… — Энхорт осёкся. — Это что, книга?

Соломан Имануал вздохнул и повернулся к Энхорту. Он использовал мягкое манипуляционное поле своих свёрнутых кольцами механодендритов, чтобы переворачивать хрупкие листы, не дотрагиваясь до них.