Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

– Почему? – только и спросила она.

– Причины разнообразны, – пояснила некромантка. Краска в воде расплывалась, делая ее похожей на черно-белую размокшую картинку. – Я… собиралась рассказать тебе кое-что раньше. Отцензурированную версию. А потом ты заглянула в мой шкаф… если бы я озвучила свои подозрения относительно куклы Септимус в первый день, этого ничего не случилось бы.

– В первый день?

– Сито. Как думаешь, я могла управлять своими родителями пять лет и ничему не научиться?

Где-то внутри Гидеон, вместе с парой литров соленой воды, заплескался гнев.

– Какого хера ты мне ничего не сказала, когда его убила?

– Я его не убивала, – резко ответила Харрохак, – его убил кто-то другой, клинком в сердце, насколько я могу судить, хотя у меня была всего пара минут, а потом пришлось бежать. Я использовала самую малость теоремы, когда он вдруг развалился. Я взяла голову и убежала, потому что мне показалось, что кто-то идет. Это было ночью после испытания с энтропийным полем.

– Да нет, жопа ты такая, – холодно пояснила Гидеон, – почему ты мне не сказала до того, как отправила Жанмари Шатур и ее некроманта в лабораторию искать чувака, который лежал в твоем шкафу? Почему ты не нашла секундочки сказать что-то вроде: «Давайте не будем посылать двух детей на растерзание огромной костяной хрени»?

Харроу резко выдохнула.

– Я запаниковала. Я думала, что отправляю вас в тупик, а реальную опасность представляют Секстус и Септимус, что любой из них может устроить на вас засаду и разумнее всего взять их на себя. Я хотела освободить вас от дуэли некромантов. Тогда мне казалось, что это довольно изящное решение.

– Нонагесимус, тебе нужно было задержать нас, сказать, что ты психуешь. Сказать, что рыцарь Дульсинеи – чертова мумия…

– У меня были причины считать, что ты веришь ей больше, чем мне.

Лицо Гидеон приняло эталонное выражение типа: «Ты что, шутишь?» Харроу же потерла лоб ладонью, стерев при этом большую часть скелета.

– Я думала, что ты ненадежна, – желчно продолжила она, – я предполагала, что ты предположишь, будто я расчленила куклу намеренно, и пойдешь прямиком к Седьмой. Я хотела изучить вопрос достаточно, чтобы представить тебе готовый ответ. Я не представляла, чем это обернется для Четвертого дома. Девятый дом по уши в чертовых долгах, и расходы скоро меня погубят. Я не хотела причинять тебе боль, Сито! Я не хотела нарушать твое… равновесие.

– Харроу, если бы у моего сердца были яйца, ты бы пнула прямиком по ним.

– Я не хотела отдаляться от тебя еще больше, чем раньше. А потом мне показалось, что мы… наладили отношения более-менее, – сказала Харроу. Она мялась так, как Гидеон раньше никогда не видела. Казалось, что она копается в ящиках мозга, выбирая подходящий набор слов на вечер. Мы… я… все было слишком хрупко, чтобы рисковать. А потом…

Слишком хрупко, чтобы рисковать.

– Харроу, – сказала Гидеон уже медленнее, – если бы я не пошла к Паламеду, а это почти случилось, я бы подождала тебя в наших комнатах с мечом в руке и напала бы на тебя. Я была убеждена, что ты стоишь за всем этим, что ты убила Жанмари и Исаака, Магнуса и Абигейл.

– Я не… не… я не стала бы этого делать. Я… я знаю.

– Ты убила бы меня.

– Или наоборот.

Это ее невероятно удивило. Волны тихо плескались у облицованных плиткой краев бассейна. Гидеон оттолкнулась от дна и подергала ногами туда-сюда, побулькала, чувствуя, как рубашка надувается пузырем.

– Хорошо, – сказала она наконец, – переходим к вопросам. Кто стоит за всеми убийствами?

– Нав.

– Серьезно. Что происходит? В доме Ханаанском водятся привидения или что? Кто или что убил Четвертых и Пятых?

Некромантка тоже оттолкнулась от дна и сразу всплыла в зеленой соленой воде. Глаза ее были задумчиво прищурены.

– Я не могу сказать. Прости. Это непродуктивная линия расспросов. Нас преследуют призраки, или это все часть испытания, или один из нас – или несколько – убивает других. Убийства Четвертого или Пятого дома могут быть связаны или нет. Костяные фрагменты, найденные в ранах, естественно, не совпадают. Но мне кажется, что само образование таких частиц указывает на одинаковые некромантические конструкции, что бы Секстус ни говорил о топологическом резонансе и теории скелетных архетипов…

– Харроу, не заставляй меня топиться.

– Мой вывод: если убийства связаны и если какой-то адепт, а не призрачная сила или сама лаборатория, стоит за этим конструктом, тогда это один из нас, – сказала Харроу, – мы единственные живые существа в доме Ханаанском. Следовательно, список подозреваемых таков: Тридентарии, Секстус, Октакисерон, Вторая и я. И я бы не стала сбрасывать со счетов Учителя и жрецов. У Септимус есть нечто вроде алиби…

– Да, она почти мертва.

– Я переоценила ее в некоторых аспектах, – нехотя сказала Харрохак. – Если рассуждать логически, то, оценивая способности, ум и возможность использовать и то и другое, это Паламед Секстус и его рыцарь, – она затрясла головой, когда Гидеон хотела возразить. – Нет, я понимаю, что у них нет, как ты могла бы сказать, никакого гребаного мотива. Логические построения ничего не стоят, если у меня нет в распоряжении всех фактов. Есть еще Учитель, лаборатории ликторов и правила. Что это за теоремы? Что дает им силу? Почему рыцаря Четвертого дома убили, а тебя оставили в живых?

Все эти вопросы Гидеон много раз задавала себе после смерти Жанмари. Она откинулась назад в воде, пока та не поднялась почти до ушей, и посмотрела на флуоресцентную панель, плавающую над бассейном. Ее тело вдруг оказалось совершенно невесомым и повисло в лужице желтого света. Она могла спросить у Харроу все, что угодно. О бомбе, которая унесла жизнь Ортуса Нигенада вместо ее жизни, или вообще о своем существовании, почему оно началось и зачем. Вместо этого она спросила:

– Что ты знаешь о патогене в кондиционере, который убил всех детей. Когда я была маленькая, еще до твоего рождения?

Тишина показалась ужасной. Она длилась так долго, что Гидеон показалось даже, будто Харроу решила потихоньку утопиться. Но…

– Это произошло не до моего рождения. – Харроу была сама на себя не похожа. – Хотя нет, это не точно. Это произошло до того, как я была даже зачата.

– Омерзительно.

– Это важно. Моя мать должна была доносить ребенка до срока, и ребенок должен быть родиться некромантом, чтобы стать настоящим наследником Запертой гробницы. Но они сами были некромантами, и процесс оказался невероятно сложным. У нас не было доступа к репродуктивным технологиям, которыми владеют другие Дома. Она пыталась,