Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

– Тогда ключ Пятого дома нужно отдать мне. Магнус не возражает… не возражал бы.

– Магнус из Пятого дома просил свой собственный ключ от лаборатории, и я не знаю, где он.

В ярко-оранжевом свете заходящего солнца, проникающем сквозь огромные окна, Корона походила на убитую горем королеву: она решительно расправила прекрасные плечи и вздернула очаровательный подбородок, губы сложились в беспощадную твердую улыбку. Фиалковые глаза выглядели так, будто она плакала – но, возможно, от гнева. Стул Паламеда заскрипел, когда некромант поднялся и вежливо сказал прекрасному видению:

– Принцесса, если желаешь, я немедленно сопровожу тебя в лабораторию.

– Да хрена с два, – услышала Гидеон тихие слова Камиллы.

Заскрипели и другие стулья. Гидеон не сразу заметила, что за дальним столом пила кофе парочка из Второго дома, будто сошедшая со страниц военного журнала (как, впрочем, и всегда).

– Меня удивляет, что Страж Шестого дома готов нарушить соглашение таким образом, – сказала капитан Дейтерос. – Ты сам говорил, что совместными усилиями это не разгадать.

– И я был прав, капитан, – ответил Паламед, – но это не причинит вреда.

Коронабет подошла к Паламеду. Хотя он был высок, она возвышалась над ним где-то на полголовы, с учетом прически. Камилла обошла комнату, чтобы встать за спиной своего некроманта. Гидеон беспомощно ковыляла за ней, но Третьи думали не о войне. Камилла не улыбалась, но лицо ее казалось открытым и спокойным. Она положила руку ему на плечо.

– Сделай это, и Третий дом будет должен Шестому услугу. Добудь мне те же ключи, что есть у сестры, – и Третий дом склонится перед Шестым.

– Не причинит вреда, – едко заметила капитан Дейтерос.

– Принцесса, – ответил Паламед, который даже заморгал блестящими серыми глазами от такого напора, – я не могу. Ты просишь невозможного.

– Да. Богатство, военные трофеи, научные материалы, – сказала она, нарушая личное пространство Паламеда. Гидеон восхитилась некромантом – она бы на его месте уже дышала бы так тяжело, что рисковала бы свалиться в обморок.

– Благодарность Третьего дома будет безграничной.

– Корона. Это взятка. Второй дом такого не поддержит, ну а Шестой слишком мудр, чтобы купиться.

– Юдифь, заткнись. Твой дом раздавал бы взятки направо и налево, будь у вас деньги.

– Ты оскорбила Второй дом, – медленно сказала Юдифь.

– Вот только не надо бросать мне перчатку, – отозвалась Корона, – Набериус решит, что это запоздалый подарок на день рождения. Поверь мне, Шестой.

– Дело не в том, что мне не нужно то, что ты предлагаешь. Дело в том, что ты просишь невозможного, – ответил Паламед с легкой ноткой нетерпения в голосе, – ты не можешь получить ключи, которые есть у твоей сестры. Каждый ключ уникален. Честно говоря, во всем доме Ханаанском остался один свободный ключ, ну максимум два.

Стало тихо. И без того бесстрастные лица Вторых застыли. Корона замерла. Лицо Гидеон, должно быть, тоже изменилось, потому что некромант Шестого дома посмотрел на нее, а потом на Вторую и сказал:

– Ты должна была это понять.

Гидеон не знала, почему она этого не поняла. Почему она вообще предположила, что число ключей бесконечно, ну или что для каждого есть полный комплект. Она рухнула на ближайший стул за ближайшим столом и стала мысленно подсчитывать ключи. Красный и белый, которые раздобыли они с Харроу. Второй наполовину принадлежит Дульсинее – по праву. Еще раз посмотрев на собравшихся, Паламед сказал уже злее:

– Вы все должны были это понять!

Золотая рука с его плеча никуда не делась. Она вцепилась в рубашку.

– Но это значит, что испытание нужно проходить совместно. – Корона нахмурилась. – Если нам дают только элементы головоломки, то, если мы не станем делиться информацией, никто не сможет ее решить. Нужно собрать все, что нам известно, иначе никто никогда не станет ликтором. Разве не так, Учитель?

Учитель сидел, обхватив руками кружку, как будто ему нравилось ее тепло, и дышал ароматным паром.

– Нет такого закона, – сказал он.

– Запрещающего объединяться?

– Нет. Нет вовсе никакого закона. Можете объединить усилия. Можете говорить друг другу что угодно или ничего не говорить. Использовать ключи все вместе. Я дал вам правило, и других нет. Какие-то поступки поведут вас по пути к ликторству. Какие-то сделают эту дорогу непроходимой.

– И все же здесь действует закон Империи, – сказала Марта из Второго дома.

– Все мы подчиняемся закону Империи, – поддержала ее некромантка, чье лицо омрачилось сомнением. – Как я говорила раньше, Первый дом переходит под контроль Когорты.

– И с чего ты это взяла? – раздраженно спросил Учитель. Это был первый раз, когда он продемонстрировал какие-то отрицательные эмоции. – Не понимаю. Мы находимся в святом месте. Закон Империи основан на приказе императора, а здешний закон дан самим императором. Никаких приказов, никаких толкований. Я дал вам его правило. Других нет.

– Но естественное право… законы против убийства и краж. Которые мешают нам воровать друг у друга ключи силой, обманом или шантажом. Что помешает любому из нас подождать, пока один некромант и один рыцарь не соберут достаточно ключей, а потом отнять их?

– Ничего, – ответил Учитель.

Коронабет наконец-то убрала руку с плеча Паламеда. Она посмотрела на Второй дом. На лице капитана Дейтерос проступало горькое понимание, а лейтенант Диас была невозмутима, как всегда. Потом Коронабет уставилась на Паламеда – он походил на солдата, узнавшего, что его призывают на фронт. Глаза стали жесткими, губы тоже.

– Ианта должна это знать, – выдохнула Корона и выбежала из комнаты. Это немного походило на затмение. Вечернее солнце тут же потускнело, а электрические лампы зажужжали, разгораясь.

И тут – почти непростительная банальность – из кухни появился скелет с двумя дымящимися тарелками бледного вареного мяса и корнеплодов. Одну он поставил перед Гидеон, и та быстро вспомнила, что умирает от голода. Не обращая внимания на вилку с ножом, которые скелет положил по сторонам от тарелки – так же аккуратно, как сделал бы живой человек, – она стала есть прямо руками.

Учитель все еще держался за чашку. Лицо его было скорее непреклонным, чем встревоженным: слишком безмятежное, чтобы его можно было назвать обеспокоенным, но все же задумчивое и слегка скорбное.

– Учитель, – спросил Паламед, – когда Магнус из Пятого дома просил вас о ключе от лаборатории?

– В ту ночь, когда он погиб. Он и малышка Жанмари. Сразу после ужина. Но она свой не взяла. Магнус просил меня придержать его… из соображений безопасности. Она расстроилась. Я думал, что Четвертые придут за ним сегодня. И если бы я мог помешать этим детям спуститься туда, то обязательно помешал бы.

Он посмотрел в окно, где сгущались сумерки. Струйки пара из