Андрей Быстров - Если останемся живы...

— Опишите его, — в тон Лигейи вплелись казенные нотки, словно она вела допрос арестованного, но Кейпл не заметил этого или не придал значения.

— Типичный такой французишка. — Кейпл снова потянулся к бутылке, Лигейя отстранила его. — Кучерявый, темноволосый, лет тридцати или около… Шрам на щеке вот такой, — американец дугообразным жестом обрисовал шрам. — Невысокого роста… — Он зевнул, встряхнулся, взял себя в руки и наклонился к уху девушки. — Но это не самое главное…

— А что? — заинтригованно подыграла Лигейя.

— Я знаю, как его зовут…

Лигейя разочарованно вздохнула. Кейпл явно начинал фантазировать в попытке произвести на нее выгодное впечатление. Тем не менее она все же спросила:

— И как его зовут?

— Каннингхэм…

Волна электрического тока пробежала по телу девушки. Кейпл истолковал это по-своему и навалился на нее.

— Подождите… — Лигейя вывернулась из-под громоздкой туши. — Доскажите. Это так волнующе… Как вы узнали его имя?

Американец самодовольно оскалил зубы.

— А он представился.

— Вам? — Лигейя заставила себя засмеяться. — Так и сказал: простите, сэр, меня зовут Каннингхэм, мне тут надо кокнуть одного джентльмена, не подскажете, где он живет?

Кейпл надулся.

— Все-таки мозгов у женщин не больше, чем у французов… О, это две вечные проблемы цивилизации: французы и женщины… — Он не позволил себе утвердиться на философской стезе и снова снизошел до Лигейи: — Не мне, конечно… Я стоял в коридорчике у лифта…

— Да, да…

— А он постучал в дверь трехсотого номера…

Оттуда что-то ответили… Ну, это я не расслышал, но нетрудно додуматься… Спросили, кто пришел…

А он сказал: Каннингхэм. Причем как-то ненатурально, глуховато, будто хотел изменить голос.

— Гарри, милый, — умоляюще прошелестела Лигейя. — Расскажите, как выглядят убийцы?

— Я видел его сбоку, — промычал расклеившийся американец, — и недолго… Но что запомнил, то запомнил. Шрам, куртка просторная. Джинсы «Джордаш». Это точно. Я сам торгую джинсами, я разбираюсь… Линда, честное слово, я вам все… Наверное, это не так романтично, но… Я вас разочаровал?

— Напротив, — Лигейя сказала святую правду.

— А теперь немного любви? Вы тоже обещали.

— Я?! — изумилась девушка. — Не помню…

Впрочем, как хотите… Но я устала…

Это была кодовая фраза дня Шеннона, корпевшего над звукозаписывающей аппаратурой в соседнем номере. Ирландец снял наушники, молнией проскочил коридор и возник во всей красе на пороге апартаментов 406, как юный бог мщения.

— Что это? — строго спросил он Лигейю, наводя указующий перст на бедного мистера Кейпла.

Тот при виде внушительных габаритов соперника сначала побелел, потом покраснел, а потом и вовсе позеленел. Через секунду он пулей вылетел из номера.

— Итак, он назвался Каннингхэмом, — подвел итог Шеннон. — Теперь мы знаем, куда тот ехал в ночь своей гибели. И убийцы знали.

— Ну и что с того? — серебряно прозвенел голос Лигейи в верхнем регистре. — С каких пор для нас стал сюрпризом факт плотной слежки за нашими людьми? Возможно, Эпилгейт о чем-то догадывался и поделился с Каннингхэмом, но у них не спросишь…

— Как ты не понимаешь, — рассердился Шеннон. — Телефон! Они контролировали телефонные переговоры Эпилгейта. Есть соответствующая техника. Можно прозвонить линии, автоматические станции. Коммутаторы здесь и в Америке и докопаться до точки. Куда они подцепились. Это уже кое-что.

— Они могли подслушивать Эпилгейта через окно с помощью лазерного дистанционного микрофона, — усомнилась Лигейя.

— Тем не менее с тех пор как Коллинз огорошил нас побегом треклятого террориста, у нас впервые появилась реальная нить. Где Корин? Надо подключить его немедленно.

— Дома или у мисс Джонсон, — предположила девушка. — Кстати, вы были у нее. Как она? Я имею в виду, осложнений не предвидится?

Шеннон ненадолго задумался.

— Как вам сказать… По-моему, Корин, а за ним и полковник допустили ошибку, когда ввели ее в курс дела. Вам известна ее биография?

— В общих чертах.

— Это активная личность, склонная к действию при полном отсутствии каких-либо профессиональных навыков. Гремучая смесь.

— Вы считаете, что она способна создать проблемы?

— Во всяком случае, — неуверенно произнес Шеннон, — ее тяготит домашний арест. Она из тех натур, какие предпочтут наломать гору дров, лишь бы не сидеть сложа руки. К тому же она любит Корина, а Корин, по ее мнению, ввязался в опасную игру.

— Тогда Корин пусть с ней и разбирается.

Ирландец подсел к телефону, набрал домашний номер Корина. После безответной серии гудков он позвонил Стефи Джонсон. И там никто не ответил.

— Странно, — забеспокоился Шеннон. — Куда она делась?

Лигейя подошла к лейтенанту сзади, опустила на его плечи нежные и сильные пальцы и принялась умело массировать.

— Вы утомлены и встревожены, Крис, — мягко сказала она. — Мы все нуждаемся в отдыхе. Успокойтесь, выпейте рюмочку и отправляйтесь к мисс Джонсон. А я поеду к Корину.

Шеннон снова набрал телефон Стефании, и опять впустую. Не прошло и десяти минут, как он усаживался за руль «Рено», стоявшего поодаль от подъезда гостиницы. Заурчал мотор, машина нырнула в море золотых огней парижской ночи.

На уважительном расстоянии за ней неотвязно следовал темно-синий «Сааб» Лесли Энджела.

Кристофер Шеннон не обнаружил Корина у Стефи, а Лигейя Маллиган не нашла его дома. И неудивительно, ибо Корин в тот момент находился за пятьсот миль от Парижа.

Известие о бегстве захваченного на квартире у Корина убийцы, пришедшее из Лэнгли, повергло маленькую группу в шок. Шеннон бушевал так, что попадись ему под горячую руку начальство, завидовать тому не имело смысла. Корин молча стискивал зубы. В отличие от менее опытного Шеннона он хорошо знал, чем обыкновенно кончается вмешательство мудрого руководства в операцию на стадии, когда все начинает налаживаться. В его практике это был не первый и вряд ли последний провал по данной причине.

Определенные надежды Корин возлагал на миссию Лигейи в отеле «Лион», но ему претила перспектива безучастного ожидания.

Корин сидел на кухне в своей квартире, не спеша приканчивал третью рюмку «Джони Уокера» и изо всех сил старался не думать ни о чем конкретном. Но мысли приходили сами по себе. А желание действовать понемногу сметало все на своем пути.

Как это говорил перед отбытием Коллинз? «Вам дается карт-бланш на любые действия…» И подчеркнул — любые. К тому же он добавил: «Мы не вправе приказывать мистеру Корину, и он свободен поступать по своему усмотрению…»