Георгий Савицкий - Поле боя - Арктика.

Несмотря на напряженность ситуации, Олег Щербина тихо усмехнулся в кислородную ма­ску. Получается, они сейчас летят прикрывать двух «Слав». Дело в том, что гвардейский ракет­ный крейсер стал называться «Москвой» только с 1995 года, а до того носил гордое имя «Слава». Которое сейчас воспринял атомный авианосец.

Истребители шли в плотном строю, в полном радиомолчании. Бортовые генераторы окутывали четверку Су-207 облаками «холодной плазмы», де­лая их «невидимыми» для радаров.

Олег Щербина нажатием кнопки на ручке управления вызвал на вспомогательный монитор карту с проложенным маршрутом. Автоматиче­ски высветился остаток времени до района па­трулирования, до него оставалось всего ничего. Скоро из темноты величественно покажется си­луэт атомного авианесущего крейсера в сопро­вождении флагмана. Летчик чуть отклонил ручку вправо и дал правую педаль вперед. Головной ис­требитель накренился, корректируя курс, вслед за ведущим повторили маневр и остальные летчики звена.

И в этот самый момент в кабинах Су-207 вдруг взвыла сирена предупреждения об активном ра­диолокационном облучении. «Произведен пуск ракеты», — услужливо подсказал приятный жен­ский голос речевого информатора.

— Внимание, пуск ракеты! — Полковник ин­стинктивно выполнил отворот и нарушил радио­молчание, что дозволялось делать только в край­нем случае, таком, как этот. И — радиосообщение на закрытой частоте: — Я 801-й, в квадрате 12-15 зафиксировал пуск ракеты с надводного носителя. Цель групповая, маловысотная, скоростная. Четыре единицы.

— Я «Прибой», «Восемьсот первому» — пере­хватить ракеты! Любой ценой!

— Я 801-й, вас понял! Звено — приготовиться к перехвату, произвести селекцию целей!

На одном многофункциональном экране ото­бразились параметры целей и набор их траекто­рий, а на другом почти сразу же — вероятный тип атакующей ракеты. Но Олег Щербина уже и так знал, что сейчас и летчикам, и морякам на «Сла­ве» придется несладко. Развив максимальный ход, мятежный «Гетман» сумел приблизиться к тяжело­му атомному авианесущему крейсеру и произве­сти пуск ракет Х-35 противолодочного ракетного комплекса «Уран». На вспомогательном экране все векторы полета ракет упирались в атомный авиа­носец.

— Выполняем захват целей. Захват целей вы­полнен.

Фазированные антенные решетки радиолока­ционного комплекса «Ирбис-М» удерживали цели в стробах захвата на дальности 200 километров. Электронный прицельно-вычислительный ком­плекс системы «Нейромир» с элементами искус­ственного интеллекта за доли секунды рассчитал оптимальные векторы и режимы атаки, летчикам оставалось только нажать гашетки.

Но внезапно ракеты изменили высоту, снизив­шись к самой поверхности моря.

— 801-й, ракеты перешли на маловысотный режим! Прием!

— Я 801-й, спокойно. — Щербина стиснул зубы, дело принимало весьма скверный оборот. На сверхмалой высоте русские противокорабель­ные ракеты были практически неуязвимы для средств перехвата, для чего и создавались такими. Теперь совершенство русского оружия сыграло со своими создателями злую шутку. Все решали се­кунды, и нужно было принять единственно верное решение. — Снижаемся! Перехожу на форсаж!

Полковник Щербина выполнил переворот че­рез крыло и отдал ручку управления от себя. Ис­требитель кометой форсажного пламени понесся вниз, к силе земного притяжения прибавилась еще и вся мощь двух турбореактивных двигате­лей, работающих сейчас уже далеко за пределом максимума.

Конечно, на время пикирования произошел срыв захвата цели, но полковник Щербина рассчи­тывал восстановить его на малой высоте и сразу же произвести пуск. Это было все же лучше, чем пускать ракеты по «размытым» меткам целей, про­падающих из-за отраженного от волн сигнала.

Пикировать ночью над морем — это само­убийство! Но только так можно добиться высокой результативности противоракетной атаки. А в ка­бинах суперистребителей находились русские летчики-испытатели, опыта которым было не за­нимать. Щербина, как и все они, сейчас чувствовал метры высоты обнаженными нервами, он букваль­но сросся с самолетом, наполнив высокотехно­логичный металл духом человека-победителя! Электронный альтиметр едва успевал показывать потерянные метры высоты. Так, пора — ручку на себя, самолет, ревя перегруженными двигателями, выходит из пике на высоте чуть более десяти ме­тров над гребнями волн! Позади него море вски­пает облаками пара и брызг от бьющих из сопел потоков пламени. На тело обрушивается чудовищ­ная перегрузка, заволакивая глаза багровой пеле­ной. Но сквозь «вату» в ушах слышится победное сообщение речевого информатора: «Цель в захва­те. Пуск разрешен». Перегрузка была такая, что и пальцем шевельнуть, чтобы нажать на гашетку, было тяжело. Но вот шероховатая поверхность боевой кнопки вжата в ручку управления — пуск!

Из-под крыльев вылетают ракеты РВВ-АЕ, на­бирая максимальную скорость, в четыре раза превышающую скорость звука. На первом этапе наведение РВВ-АЕ осуществляется командно- инерциальным методом, но вот включается ак­тивная радиолокационная головка самонаведе­ния.

Обычно ракета РВВ-АЕ может обнаружить цель на минимальной высоте в двадцать метров, но сейчас она была запущена в нарушение вся­ческих инструкций с высоты десять метров и на­чала активное радиолокационное сканирование. «Пулей поразить пулю». Летящая ей навстречу на высоте пяти метров противокорабельная ракета Х-35 «Уран» во многом случайно попала в строб захвата локатора самонаведения РВВ-АЕ, но во многом — благодаря невероятному маневру, вы­полненному Щербиной. Ну а лазерный взрыватель сработал с быстротой молнии, подорвав боевую часть на оптимальном расстоянии от мчащейся со скоростью 0, 7 Маха[24] цели.

Навстречу «Урану» понеслось расширяющееся кольцо стальных стержней и облако микрокуму­лятивных поражающих элементов. Они буквально разорвали противокорабельную ракету в клочья.

Вместе с командиром пуск авиационных ракет произвели и остальные летчики звена истребите­лей Су-207. Три из четырех ракет были пораже­ны. Но одной все же удалось проскочить опасную зону поражения, а выпустить ракеты вдогон лет­чики попросту не успевали. Они и так совершили чудо — до сих пор сбить ракету Х-35 «Уран» было просто невозможно.

— Я 801-й, одна из ракет продолжает полет. Курс — на авианосец, прием! Примите меры к от­ражению атаки.

— Вас понял 801-й. Продолжайте полет.

— Понял, выполняю.

Истребители набрали две тысячи метров вы­соты и начали по дуге приближаться к «Славе» и «Москве».

* * *