И Намор - В третью стражу [СИ]
— Разумно. — Кивнул Штейнбрюк. — Но возникает вопрос, зачем вам, в таком случае, нужна фройлен Боссе?
— Мой каприз, — откровенно усмехнулся Баст и посмотрел собеседнику в глаза. — Но, знаете, герр Мейнерт, если кому-нибудь придет в голову, ловить меня на ее прелести... hupen[183] – оскалился он, нарисовав в воздухе указательным пальцем правой руки то самое, о чем говорил. — Я буду крайне разочарован.
— Создается впечатление, что вы нас, то ли провоцируете, то ли испытываете... — Сейчас Штейнбрюк как бы размышлял вслух, и Баст решил ему не мешать. Пусть подумает. Ведь думать не вредно, не так ли?
— Вы, в самом деле, хотите сделать из нее певицу? — После затянувшейся паузы спросил Штейнбрюк.
— Не знаю. — Равнодушно пожал плечами фон Шаунбург. — Разумеется, с ее Wackelpudding[184] можно и в кордебалет... но это будет как-то неправильно, не находите?
— А что правильно? — Поднял бровь Штейнбрюк.
— Вернуться к обсуждению общих принципов нашего сотрудничества и забыть как страшный сон о возможности, не дай бог, пробовать завербовать кого-то из чужой команды.
— Считаете, господин Шаунбург, нам вас не завербовать?
— Фон Шаунбург с вашего позволения, господин Штейнбрюк. — Улыбнулся Баст, стремительно возвращая удар. — Полагаю, что при некоторых обстоятельствах завербовать можно любого. Даже tovarischa Kobu... — Он намеренно не назвал Сталина Сталиным и не без тайного умысла произнес эти два слова "по-русски". — Думаете, нет?
Штейнбрюк удар выдержал, чем еще раз доказал, что не случайно оказался на столь высоком посту в военной разведке СССР. Он тоже усмехнулся, как бы показывая, что оценил осведомленность противоположной стороны, но ни о чем, из сказанного раньше, не сожалеет. Кем бы он был, если бы не попробовал выиграть "на шару" хотя бы пару дополнительных очков?
* * *— Думаешь, они нам поверили? — спросила Татьяна и достала из сумочки маленький кожаный портсигар, который вечность назад – вчера утром – подарил ей Ицкович. Ему надоело смотреть на то, как она мучается с сигаретными пачками. — До сих пор поверить не могу...
"А пора бы уже..."
Ну что ж, на самом деле это был один из самых животрепещущих вопросов, и от ответа на него зависело все – буквально все – остальное. А вопрос этот, вполне гамлетовский, следует заметить, формулировался на удивление просто: "А ты кто такой!?"
Ну кто ты такой, Олег Семенович Ицкович, в самом-то деле, чтобы тягаться с самим корпусным комиссаром Штейбрюком, руководившим особым отделом армии на Западном фронте еще в грозном 1919 году? И вообще, кто вы все такие, граждане "попаданцы", чтобы надеяться переиграть сразу двух самых "эффективных менеджеров" эпохи, советского и немецкого? Вопросы эти витали вокруг, как неприкаянные души, с того самого момента, как все трое – или теперь уже следовало говорить о пятерых? — решили сыграть в покер с "железным веком" и, разумеется, не на деньги, а "на все".
Однако по-настоящему, как ни странно, задумался Олег над всем этим только после отъезда Штейнбрюка в Москву с полной авоськой такой информации, что им – сотрудникам Разведупра РККА – проверять ее теперь и перепроверять, хорошо, если не до конца года. И ведь платить по счетам тоже придется. И Штейнбрюк все это хорошо знал и понимал. Это же аксиома: хочешь дружить, продемонстрируй свое желание, потому что любовь и дружба – это такие типы отношений, когда без взаимности не обойтись.
Последняя мысль заставила Олега снова взглянуть на Татьяну, которая неожиданно притихла пару минут назад, по-видимому, задумавшись о чем-то своем. Но стоило Ицковичу на нее посмотреть, она это почувствовала — "Ведьма! Впрочем, все бабы ведьмы..." — и, вынырнув из своего "где-то там", вернула ему взгляд.
— Неужели, ты заранее был уверен, что...
— Какой ответ ты хотела бы услышать? — Сейчас он не шутил.
— Даже не знаю... — Похоже, ее донимали те же вопросы, что и его.
— Думаю, что знаю ответ. — Олег все-таки вынул еще одну сигарету и закурил. — Нас, так называемых "простых людей", с детства воспитывают в уверенности что вожди – премьеры, президенты, генералы – это какие-то особые люди. Но знаешь, глядя на них – будь они советские, американские, израильские или русские – ни разу не увидел в этих особях ни единого проблеска гениальности. Иногда среди них попадаются способные, в редких случаях – талантливые, но гении? Гении занимаются теоретической физикой, пишут романы и философские трактаты, а политикой занимаются обычные, порой, даже не слишком умные господа.
— Но разведчики... — Попробовала возразить Татьяна. — Эксперты разные...
— И что? — Пожал плечами Олег. — Ты же сама обвела их вокруг пальца на допросах. Неужели ты думаешь, что женщина топменеджер, из Москвы двухтысячных так сильно уступает по уму, жесткости или способности чувствовать момент, всем этим Берзинам да Шелленбергам? Ничуть. Уж поверь мне, я все-таки психолог...
— 'Я психолог... о, вот наука!..'[185]
— Если отбросить инфернальные намёки, ты идешь в правильном направлении.- Улыбнулся Олег. — А теперь посмотри на вещи трезво. Вот Штейнбрюк. Кто он?
— Начальник Западного отдела Разведупра...
— А Витя бизнесмен и кандидат химических наук...
— Ты имеешь в виду образование? — Нахмурилась Татьяна.
— И образование тоже. — Кивнул Олег. — Какое у него, у Отто Штейнбрюка, образование? Школа... гимназия... не знаю, что там у них тогда в Австро-Венгрии было... затем офицерская школа, если он действительно офицер, или краткосрочные курсы каких-нибудь их "прапорщиков"... ну и, возможно, академия РККА. Я не знаю... Но пусть академия... И что? И я школу закончил, и, между прочим, хорошую, а потом медицинский факультет Техниона[186], и спецкурс по нейропсихологии в Карнеги-Меллон[187] и докторат в Тель-авивском университете... Как думаешь, у кого кругозор шире и образованность выше? А ведь это я еще о Басте ничего не сказал, а он у нас доктор философии...
— Ты хвастун! — Улыбнулась Таня, но улыбка была скорее понимающая, чем наоборот.
— А то?! — Улыбнулся и Олег. — Меня когда... — Но рассказывать Тане, как его по мозгам шарахнуло почему-то не хотелось. — ... через тест Векслера[188] прогнали... Знаешь, сколько я получил?
— Ну, хвастайся, разрешаю!
– 143 из 160...
— Что, действительно? — Кажется, он заработал в глазах Тани еще пару очков, хотя, видит бог, ничего такого и в уме не держал. О другом думал.