Минометчики - Алексей Дягилев

позиция только у одного пулемёта, остальным только косоприцельным стрелять. И то, много не разместишь, строения мешают. На левом фланге тоже близко к берегу не подойдёшь, там шоссейка мешает. И до реки от неё метров триста-четыреста. За дорогой укрыться можно, а перейти её никак. Пулемёты с той стороны как швейные машинки строчат, а сверху мины. Немцы видать перегруппировались, подсобрали силёнок и вдарили. Тем более накопиться, им было где. Деревушка Покровка совсем рядом с рекой. Не успели мы глазом моргнуть, а они уже на льду, к своим штурмовым мостикам подбираются. Вот тут мы и устроили им Ледовое побоище, я уж патронов не пожалел. Да и с правого фланга меня хорошо пулемётчики поддержали, миномёты опять же стреляли. А потом и остальные подтянулись и ударили из всех стволов. Может и не вышло бы ничего, но немецкие самовары вовремя замолчали. А меня уже в конце боя ранило, шальная пуля в плечо попала. А ты говоришь — «просрали», не просрали, а применили военную хитрость. Ладно, засиделся я тут с вами, пойду пожалуй.

Пулемётчика извлекли на поверхность без шума и пыли, попрощались, и он ушёл. Не успели мы приготовить к стрельбе пулемёт, как со стороны Гусёнка раздался какой-то шум и громкие голоса. Пришлось поспешить на выручку. А вот кого, пока не понятно.

— Стой. Кто идёт? Пароль. — Раздавался голос Васи.

— Какой ещё пароль. Боец, ты откуда тут взялся? — Узнал я голос нашего командира роты.

— Я часовой. Стой. Стрелять буду. — Раздался звук взводимого затвора. Дело начинало пахнуть керосином, и я прибавил шаг, крича на ходу.

— Гусев, отставить.

— Доможиров. Что тут творится? — возмущается Огурцов.

— Пост выставили, товарищ лейтенант.

— Я понял, что пост. А почему меня не пускают?

— Вы же пароль не сказали. Вот и не пускают.

— Так я же командир роты и иду на НП.

— Но пароля-то вы не знаете.

— Конечно, не знаю, мне его никто не сказал.

— Ну, вот. Поэтому вас и не пускают.

— А какой у нас пароль?

— Это военная тайна. — Подаёт голос Вася. После его слов лейтенант выпал в осадок. Я тоже.

— Проходите, товарищ командир. — Едва сдерживаясь от смеха, говорю я, уступая дорогу.

— Чёрт знает, что творится. Не успел на полчаса отлучиться и чуть не пристрелили. — Возмущался на ходу ротный, косясь на Васину винтовку с примкнутым штыком и стараясь побыстрее пройти мимо.

— Вася, ты чего? Это же наш командир роты. Ты, почему его не пустил?

— Он же пароль не сказал. Как я его пущу, не положено.

— Погоди, так буквально пять минут назад, взводный туда и обратно проходил.

— Так он пароль назвал, вот я его и пропустил. — Самое интересное заключалось в том, что узнать то, чего не существует, взводный никак не мог, но какая-то смутная мысль меня посетила.

— А вот с этого места поподробней. Что говорил взводный? Когда в первый раз мимо тебя проходил? — Гусев задумался.

— Стою я значит на посту. Вижу, идёт командир взвода. Ну, я как положено. Стой. Кто идёт? Пароль. — Какой ещё нахуй пароль? — говорит он. — Ты что, Гусев, охренел? — Пароль он назвал. Вот я его и пропустил. Испугался ещё, вдруг он отзыв потребует, а его-то я и не знаю.

Ржал я, уже сидя на дне траншеи. Как выяснилось не я один. Рядом давились от смеха и оба свидетеля моего разговора с Гусевым, когда я его на пост отправлял. И только один Вася стоял с невозмутимым видом, не понимая в чём дело. Смех смехом, а с этой системой пароль-отзыв, нужно было что-то делать и переходить на числовой, сначала в нашей роте, а потом посмотрим. Да и смеёмся мы не к добру, как бы потом плакать не пришлось. Между тем, время уже приближалось к пяти, начиналась самая «собака». Не спавшие почти сутки бойцы, уже откровенно зевали. Нужно было как-то взбодрить людей, или дать им немного поспать. Насчёт поспать, идея была хорошая, но не самая лучшая. Немцы ещё те затейники, и могли подкинуть подлянку в любое время. А заспанный боец, может не сразу включиться в боевую работу, где счёт идёт на секунды. Оставалось только взбодрить, то есть сделать утреннюю зарядку и ещё кое-что. Для чего и иду к своему командованию за разрешением.

Оба «офицера» находились на НП и дремали. Их покой охраняли рядовой Лебедев и связнюк, который дежурил у телефона и делал вид, что не спит. Лебедев тоже зевал, но нёс службу бодро, как и написано в уставе. Подшучивать над командирами, то есть накрывать плащ-палаткой, бить кулаком по голове и ругаться на немецком я не стал. А только поинтересовавшись у часового, давно ли они спят, разбудил ротного, потрогав его за плечо.

— Товарищ лейтенант. Разрешите обратиться? — Ротный «наблюдал» за противником, поэтому откликнулся не сразу.

— Что? Немцы? А, это ты сержант. Я даже не заметил, как задремал. Так что ты хотел?

— Я говорю чайку бы организовать, ну и пулемётик пристрелять.

— А как это между собой связано?

— Да никак. Просто то и то желательно сделать.

— Насчёт чая распорядись. А вот пострелять?

— Пехота вон, вовсю развлекается. А мы чем хуже? — Дорвавшись до дармовщинки, пехотинцы стреляли в сторону немцев из всех видов оружия. Не так чтобы все сразу, но короткие очереди и одиночные выстрелы раздавались со всей линии обороны. Были бы пушки, и с них бы хреначили.

— Ладно, — махнул рукой лейтенант, — давай постреляем. Тем более комбат распорядился не давать врагу ночью покоя. — Глаза у парня разгорелись, мальчишка совсем, что с него взять.

— Разрешите выполнять? — отдаю я воинское приветствие и сваливаю.

— Где этот басурманин, не приходил? — подойдя к пулемёту, спрашиваю у Феди.

— У миномёта, кукурузу охраняет.

— Ясно. Приготовь пока пулемёт, ленты, ствол запасной, пойдём, постреляем.

— Макар, а ты пока костерок запали и воды вскипяти.

— Много?

— А чтобы на всех хватило.

— Рафиков, пулей ко мне.

— Красноармейца Рафиков, по вашему приказанию прибыл.

— Прибывает дополнительный на второй путь. А ты где был? Так долго. — Выделяю интонацией последнее предложение.

— Так эта, я старшина ждал, пустая коробка охранял.