Васильевич. Книга первая. Братик - Андрей Готлибович Шопперт

Сам Иван снял с большого пальца тоже жуковину приличную. Эта, правда, была с бирюзой.

Шуйский покрутил перстень на пальце и, наверное, сказал бы нет, мол это кольцо там царевича какого. Кто же из Шуйских женат на дочери царевича казанского, может этот и есть. Однако Васильевич, который Иван ногой топнул и начал краснеть. То, что ему всего тринадцать лет или четырнадцать уже не важно? Всё одно пацан. Так вот, этого по нему видно не было. Он уже был ростом метр семьдесят примерно и как потом напишет кто-то из иностранцев кажется: «Великий государь 'в мужеский возраст входит, а ростом совершенного человека уже есть, а з Божьего волею помышляет ужо брачный закон Припяти». Ну насчёт брачного закона Артемий Васильевич точно знал, что не скоро. А вот совершенно человек — это точно.

Словом, воевода Большого полка передумал артачиться, глянул на тшедушного глухого и бледного Юрия и снял жуковину, бросив на стол возле доски. Рядом через минуту оказался и перстень Ивана. Тот его еле снял. Большой палец он масластый, даже плевать на палец будущему царю пришлось.

Всё это время Боровой размышлял. Сейчас точно ещё ничего не знают про детский мат. Его опишут больше чем через сто лет. Год точно Боровой не помнил, но середина семнадцатого века, а сейчас даже не середина шестнадцатого.

Разыгрывать цвет никто и не собирался к Юрию старший брат сразу белые подвинул.

Букв и цифр на доске не было. И фигуры чуть странно выглядели, резные, но не больно большой мастер резал. Лодью можно с ферзем спутать.

Сходил Артемий Васильевич пешкой на e4. Шуйский долго думать не стал и сделал зеркальный ход. Ну, теперь главное, чтобы Иван Михайлович не решился атаковать ферзя.

Фh5. Воевода уже вытянул руку, чтобы пешкой шугануть ферзь, но вдруг руку отдёрнул. Какая-то мысля коварная в глазах у него мелькнула и он вывел вперёд своего коня, для защиты пешки. Нда, а ведь мог всю комбинацию легко разрушить.

Боровой решил подыграть воеводе, потянулся к своему коню, потом к пешке, чтобы поставить на d4 слона атаковать якобы чёрного, если он полезет. Но потом одумался как бы и вывел вперёд слона. Сс4.

Шуйский мата не увидел, сходил ожидаемо, выведя вперёд своего слон Сf8-c5.

Всё ловушка сработала Юрий толкнул Ивана под руку акцентируя внимание и указал на ферзя, а потом забрал пешку. Ф:f7×.

— Мат.

Видимо не совсем правильно новое слово братик произнёс, так как Иван обнимать его не бросился.

Целую минуту и Шуйский и брат смотрели на доску, а потом Иван подпрыгнул, выхватил с лавки братика и обняв стал кружить с ним по комнате, перебаламутив сонное боярское царство. Пятеро бояр сидело по лавкам вдоль стен в шубах и вшей выпаривало.

Добрый день, уважаемые читатели. Кому нравится книга, нажимайте на сердечко. Это поддержит автора. А книге позволит выйти в горячие новинки.

Событие десятое

Во всем нужна сноровка, Закалка, тренировка. Умейте выжидать, Умейте нападать. Песенка эта про боксёров крутилась в голове Артемия Васильича, когда он пытался в своей опочивальне отжаться от пола.

Сегодня, да буквально с десяток минут назад, он убедился в том, что слухам верить нужно. Он, конечно, не раз и даже не десять раз и сам читал, и с историками другими разговаривал, и даже спорил о том, каковы обязанности постельничего. Нет, не в общем, а в частностях. Понятно, что постельничий — это не тот, кто простыни государю, или пока Великому князю, стелет — это начальник службы телохранителей. Так вот среди многих историков бытовало мнение, что само слово возникло от того, что эти постельничие так называются потому, что ночью охраняют сюзерена, лёжа с ним в одной постели. Огромная такая кровать. Там в центре дрыхнет Великий князь, а по краям четверо, по двое с каждой стороны, лежат в одежде и при оружии помощники этих самых постельничих — спальники, а то и сам постельничий среди них.

Артемий Васильевич версию слышал, но не верил. И вот только что убедился, что это правда. Сейчас проводил он Ивана до его опочивальни, а там огромный траходром и четверо воинов — спальников при этом двое в кольчугах. Ну, как они переодевали Ивана, он видел, а вот легли они с ним на одну кровать или устроились на коврике рядом, точно сказать не мог. Но кровать была шириной точно больше трёх метров. Все четыре даже.

Как узнает вскоре Боровой постельничим сейчас у Ивана Матвей Федорович Монастырев-Бурухин. Дядька такой с седой бородой огромной, до пупа достающей, со шрамом сабельным на лице. Кондиций не выдающихся, с самого Ивана ростом, то есть где-то метр семьдесят, и в плечах не Евпатий Коловратий. Обычный дядька лет пятидесяти. И точно не родственник. Даже не Рюрикович. Видимо один из свиты Шуйских, пригревшихся сейчас возле трона.

Так про песенку.

На следующий день история с заутреней повторилась. Юрий от духоты и вони окружающих опять сомлел, и опять был монахами отнесён к себе. По дороге, неудобно упокоившись на костистом плече монаха, он решил, что хватит и дал себе зарок заняться физическим здоровьем своего тела.

Решил по пять раз в день по пять раз отжиматься. Потом семь отжиманий через неделю, десять, пятнадцать и так далее до пяти сотен. Кроме отжиманий ещё и приседать решил, так же, по нарастающей. Хотелось бы ещё и турник иметь, но чего нет в его опочивальне того нет. А вот пресс можно так же лёжа покачать. Гантели бы ещё… И велотренажёр.

Первая же проба пера оказалась ужасной. Тело Юрия смогло отжаться всего три раза. К тому же амплитуда так себе. Пришлось чуть план скорректировать. Не с пяти раз начать, а с трёх.

С приседаниями получилось не лучше. В планах у Борового было с десяти штук начать. Но на седьмом ноги задрожали и поднимать тельце тщедушное отказались. Пришлось уменьшить план и начать с пяти приседаний. Только пресс не подвёл. Планировал пять раз сесть из положения лежа, сел. Планировал ноги