Испытание золотом - Дмитрий Викторович Распопов

— Могу определённо точно сказать вам, что если ваши рисунки углём мне вряд ли удастся превзойти самому, то с цветопередачей и работой с освещением я определённо смогу вам помочь.

— Значит, вы определённо точно наняты, сеньор Пьетро, — я повернулся к нему, откладывая кисти, — переезжайте в мой дом, так мы сэкономим нам обоим время.

— Буду вам благодарен ваше сиятельство, — художник мне низко поклонился, и показал на начало рисунка, — разрешите сразу покажу и объясню вам, что можно поправить?

— Конечно, — я приглашающе показал ему рукой на свой набросок.

* * *

— Дорогой ты слышал? — женщина всплеснула руками, — маркиз опять потряс всех, дав приданое за свою содержанку в размере трёх тысяч флоринов. Боже, он что деньги из воздуха достаёт? Как можно быть настолько богатым?

— Приезжие купцы дорогая, — вздохнул мужчина, сидящий напротив неё, — рассказали об источнике его богатств. Оказывается, что все квасцы, которые продаются по всей Европе, производятся на руднике, принадлежащем папе, а фамилии семей, которые контролируют процесс добычи и продажи думаю тебе многое скажут.

— Да? И кто же это? — удивилась женщина.

— Орсини, Колонна, Медичи, Борджиа и Мендоса, — перечислил супруг фамилии, которые не нуждались в особых представлениях, кроме последней.

— Так, я не поняла, если он маркиз, то его отец тогда герцог? — удивилась женщина.

— Вот тут вообще ничего не понятно дорогая, — отрицательно покачал головой супруг, — я узнавал, но Мендоса известны только в Кастилии, но не за её пределами. Единственный Мендоса, про которого знают за пределами Пиренейского полуострова — это наш маркиз.

— Вот бы пристроить так и наших дочерей, — вздохнула женщина, — с таким приданным, их расхватают, словно новенькие флорины.

— Слушай, — мужчина задумался, — ты же говорила, что ему понравилось Жюльетта?

— Ну по его лицу было видно, что он как минимум ею заинтересован, — кивнула женщина, — но с того самого вечера, он не предпринял ничего, в её направлении, так что возможно я ошиблась.

— Если он отдал свою содержанку замуж, — продолжил развивать идею, пришедшую ему в голову, мужчина, — ему ведь потребуется теперь новая женщина?

Супруга заинтересованно на него посмотрела.

— Предлагаешь предложить ему твою дочь на содержание, чтобы он дал хорошее приданое для наших дочерей?

— Почему нет, это обычная практика у богатых аристократов, — пожал плечами мужчина, которого тяготила дочь от первого брака, которую из-за её потемневшей кожи и небольшого приданного невозможно было никуда спихнуть, а также её брата-инвалида, с которым вообще непонятно было что делать. Он был прямой обузой для всех, кроме самой Жюльетты.

Женщина поднялась с места, обошла стол и обняла мужа.

— Дорогой, ты у меня гений! — поцеловала она его в макушку, — займись пожалуйста этим.

— Хорошо, только нам нужно согласовать сумму приданного, если он согласится, — довольно кивнул мужчина, — всё же родную дочь отдаю ему, не собаку.

— Конечно, будем биться с тобой за каждый флорин для наших крошек, — согласилась с ним женщина.

14 января 1460 A . D ., Генуя, Генуэзская республика

Вечером ко мне навстречу напросился Просперо Адорно с ещё тремя дворянами, и я дал ему своё согласие. С того самого давнего разговора на балу у губернатора он ни разу не давал о себе знать, так что я был удивлён сколько времени нужно было ему, чтобы обдумать моё предложение. Из того, что я видел в городе, французов в народе откровенно не любили, постоянно вспоминая о том, как было хорошо без них. При всём при этом партии Парижа, Милана, Арагона и Неаполя всё равно чувствовали себя неплохо, всем было будто всё равно под кого пойти ещё, лишь бы не оставаться у французов.

— Проходите синьоры, — приветствовал я всех, встречая на пороге дома, как радушный хозяин и провожая в отдельную комнату, где нас друг другу и представил Просперо Адорно.

Оказалось, второй дворянин был его родственником Карлом Адорно, третий Лодовиком ди Кампофрегозо, а четвёртый был их близким другом Джаном Луиджи Фиески, который отлично разбирался в политической ситуации Франции, именно поэтому они его и пригласили с собой. Хотя я удивился, услышав его фамилию, насколько я знал семья Фиески представляла как раз таки французскую партию в Генуе, а не миланскую, но не спрашивать же их об этом напрямую, тем более сейчас.

— Ваше сиятельство, — когда знакомства и взаимные расшаркивания закончились, — слово взял Просперо Адорно, — ваши слова о Совете Капитанов нашли большой отклик в сердцах патриотов Генуи.

— Раз это слышать синьор Просперо, — улыбнулся я, — а то у меня последнее время сложилось чувство, что я один помню величие любимой мной республики, к которой испытываю такие же тёплые чувства, как и к своей родной Кастилии.

— Понимаю ваше сиятельство, — вздохнул он, — но внутренние противоречия между семьями всё ещё очень сильны.

— Я разговаривал с архиепископом, сеньор Просперо, — кивнул я головой, — он сперва и слышать не хотел об этом, ведь сейчас основной заказ принадлежит только одному ему, но я объяснил ему, что мне нужны корабли сейчас, а не через двадцать лет, что заставило его крепко задуматься о расширении количества верфей, которые вскоре начнут строить мне корабли.

— У Дория всё равно рабочих только две, — пожал плечами один из мужчин, — а с нами у вас суммарно будет двенадцать.

— Вы слышали мой ответ, синьор Лодовико, — я пожал плечами, — и вам на самом деле нужно ответить самим себе на всего один вопрос. Вам нужны деньги или нет? Если нет, то можете спорить друг с другом хоть до Второго пришествия, но уже без меня, а вот если личное богатство вы ставите превыше склок между семьями, то я готов с вами работать. Напомню вам, что я либо делаю большой заказ у Генуи, либо мне достаточно будет текущего контакта, пусть он и будет выполняться значительнее медленнее, чем мне бы этого хотелось. Но тогда лично вы потеряете что-то около двухсот тысяч флоринов. Если вы такие богатые, что готовы терять такие деньги, то кто я такой, чтобы вам это запрещать.

Им не хотелось, это было явно видно.

— Вы можете