Александр Маркьянов - Сожженные мосты

К нашему появлению плотогоны отнеслись весьма безучастно. Тот, кто в восторженных тонах расписывает деловые качества и умение торговаться арабов — не видел ни русских ни евреев.

— Аль-джазира — сказал я, продемонстрировав катеньку[106].

Один из плотогонов приглашающее махнул рукой.

Путешествие было недолгим — примерно полтора километра, плотогон ловко правил лодкой, насвистывая какую-то местную популярную мелодию. Судя по тем взглядам, которые он бросал на чемоданчик из дорогих пород дерева, который я держал в руках, араб обо всем догадался. Но ничего, никаких эмоций по этому он не проявил. Арабы вообще к этому относятся философски, а культура поединков, что рукопашных, что с оружием у них просто отсутствует. У арабов никогда не было стилей рукопашного боя, сжатый для нанесения удара кулак был чужд арабской культуре. Когда то давно, когда только организовывали гимназии, и арабские пацаны сидели в одних классных комнатах с русскими — с этим возникали проблемы. Русские пацаны с детства привыкали мутузить друг друга, и мутузили почем зря, несмотря на наказания. Мутузили они и своих арабских одноклассников — в те времена было за что. А арабы не знали, как ответить. Потом конечно выровнялись — и арабы драться научились, и русские пацаны поняли, что мутузить безответного — нехорошо, не по-пацански. Да и поутихло с тех времен.

Верней, мы думаем что поутихло…

Нас уже ждали. Всего трое — Голицин, невысокий человек в гражданском, судя по всему доктор и еще один казак, из нижних чинов. Между прочим, это было унижение — значит никто из равных ему, никто из аристократов не согласился быть секундантом князя Голицына, представителя одного из лучших родов России.

Уже спрыгивая с келека на песок берега, я понял, что Голицын и сейчас пьян.

— О император Нерон, идущие на смерть приветствуют тебя! — насмешливо вскинул он руку вверх в непонятном жесте.

Его секундант подошел к нам.

— Сотник Тимофеев, Кубанское казачье войско.

— Принц Хуссейн Хосейни, наследник престола Персидского! — огорошил своим титулом мой секундант.

Наступило секундное замешательство, разорванное высоким, громким голосом того же Голицина…

— Принц принцу завсегда рознь.

— Сударь… — начал Хусейн.

— Оставьте — отрезал — давайте покончим с этим. Доставайте монету. Мой орел.

Сотник бросил монету. Выпал орел…

— Заряжайте, господа. Думаю, господин Голицын не сможет сам зарядить. Для равенства пусть и мой пистолет зарядит мой секундант.

Голицын что-то напевал.

Зарядить пистолеты нынче просто. Вставляешь магазин, досылаешь патрон в патронник, достаешь магазин. Все. Это раньше — порох, да пули…

— Условимся, господа — шестьдесят шагов от барьера. С места.

Я пожал плечами.

— Согласен.

Шестьдесят шагов от барьера — по меркам прошлым это было много, когда-то и с десяти шагов стрелялись. Но и оружие нынешнее — не чета тому. С шестидесяти шагов я попаду из хорошего пистолета в любой глаз, на выбор.

— Бросаем?

Второй раз бросил принц Хусейн — и для меня вышло неудачно. Стрелять придется вторым. Правда придется ли? Голицын хороший стрелок — но когда трезвый. Сейчас же, витая в облаках алкогольного дурмана…

— К барьеру, господа. Правила напоминать имеет смысл?

Голицын смотрел веселым, удивительно трезвым взглядом — если не считать этой самой неуместной и неуемной веселости.

До чего дожились то…

Повернувшись друг к другу спиной у брошенной казачьей шинели стоим — и слышим, как бьется сердце другого из нас. Я — точно слышу. Мы с Володькой… да лет тридцать уж точно знакомы. Дожились до дуэли…

— Расходимся.

Шаг за шагом — по речному, нетвердому под ногами песку. Кровь свирепо колотится в висках, каждый шаг — как удар метронома. Пистолет — на согнутой левой руке, поддерживается правой — чтобы не задрожала правая, когда придется стрелять.

Черта… Даже отсюда вижу, как гуляет мушка на пистолете Голицына — он и в самом деле вдребезги пьян. А держится так — потому что привык.

Выстрел гремит, когда я устаю ждать — и пуля берет настолько левее, что это уже не смешно. Даже не чувствую ее смертельный полет, поднятую ею воздушную волну. В дамских романах обычно пишут «волосы шевельнула» или нечто в этом роде.

Оба — и Хусейн, и незнакомый мне сотник качают головой.

Эх, Володька, Володька…

Отвел назад затвор пистолета — и короткий, толстенький, бочкообразный патрон выскочил мне на ладонь — тяжеленький, блестящий. Подбросил его на ладони, раз, другой — да и закинул со всего размаха в неспешно текущий Тигр. Блюмкнув метрах в двадцати от песчаного берега островка патрон ушел на дно. И черт с ним…

— Возвращаемся, Ваше высочество…

— Сударь! Я требую удовлетворения! — ударил нам в спину высокий, негодующий голо Голицына.

Не оборачиваясь, я ускорил шаг к ждущему нас плоту — келеку.

— Сударь…

Я обернулся. Слов уже не было — подходящих слов. Хотя нет — были. Простонародные, так разговаривали только нижние чины — но как нельзя лучше подходящие к этой паскудной ситуации.

— Да пошел ты!

Они возвращались в ПВД — очередная «набойка» на склад со спиртом оказалась туфтой. Или не туфтой, просто не успели. Землянка была там, где и показал на карте осведомитель, и следы свежие — тоже там были. А вот результата не было — ни спирта, ни стволов.

Бывает, конечно, всякое, и в работе разведчика большая часть это ожидание, часто бесплодное — но настроения пустая ходка казакам не прибавила. Хорошо, не было с ними «бешеной польки» с ними не было — осталась в близлежащем селе и даже не попрощалась. Верней, попрощалась — хлопнув дверью.

А сейчас казаки возвращались — досыпать, и готовиться к очередному ночному выходу.

— Господин сотник — за рулем в этот раз был Певцов.

— Ну?

— А бабе этой, ей его надо?

— Которой?

— Ну… майору этому. Таможенной службы.

— У нее и спроси. Меня то что спрашиваешь?

— Ну, она… то ли смотрит… как бык на красное… а то нормальная вроде.

— Психованная она. Больная головой.

На обочине стоял человек, в шляпе и с кошелкой усиленно махал рукой. Почему-то именно кошелка привлекла внимание Велехова.

— Ну, тормозни около этого…

Егерь затормозил на обочине, подняв облако пыли. Сотник, сам еще не понимая, что привлекло его внимание, вышел из машины, поправил автомат, пошел навстречу странному путнику с кошелкой…