Братство. ДМБ 1996 - Никита Киров

— Не поеду, — решил я. — Останусь.

— Ну ты даёшь, — Шустрый заулыбался. — Вот, Старый, ну ты… билет-то уже не успеешь сдать, — всполошился он.

— Точно? — сомневающимся тоном спросил Царевич, глядя мне в глаза. — Они очень злые, тебя ищут. Сам знаешь, кто это такие.

— Я схожу, поговорю с ними, — твёрдо произнёс я. — Афганцы же это, что, мы язык с ними общий не найдём. Они воевали, мы тоже. Поговорю по-мужски, объясню, что к чему, и разойдёмся. Чего нам делить?

— Могу я поговорить, — предложил Царевич.

— Нет. Я сам. Объясню, что и как, и договоримся.

— Ты? — Шустрый удивился. — Старый, ты чё-то меня удивляешь, в натуре.

— Я пошёл.

— Да куда один-то? — спохватился Царевич и полез в карман. — Мы с тобой. Да же, Шустрый?

— Без базара, — подтвердил тот.

Ни капли сомнений, хотя понимают, что где-то рядом бродит пяток злых мужиков с крутым нравом. Но эти двое — такие друзья, каких у меня больше не появилось за всю жизнь. И хоть мы отдалились после армии, они за своих готовы на всё…

Долго идти не пришлось. Из тёмно-красного джипа, припаркованного за киоском с пивом и сигаретами, выбрался невысокий, но крепкий усатый мужик в кожанке. Тот самый владелец магазина. Следом вылезли ещё двое, потом подтянулись другие.

Вид у всех злющий, но я шагнул им навстречу без всякого страха. Я уже не пацан двадцати одного года, который хоть и повидал многого, но в какой-то момент сделал неправильный выбор. В этот раз всё будет иначе.

— Сам явился, — произнёс усатый и сплюнул в сторону. — Ну ты даёшь.

— Поговорить с тобой хочу, — ровно и спокойно сказал я. — Закрыть вопросы надо между нами.

Он удивился, но кивнул.

— Лады, давай поговорим, — согласился афганец и полез за куревом.

Забавно, но меня самого курить не тянуло. Нет, конечно, покуривал я в то время… в это время, но не так, чтобы не мог без этого обходиться. Лучше бы так всё и оставить.

Этот невысокий усатый мужик в кожанке выглядит расслабленно, но это обманчивое ощущение, на угрозу он отреагирует моментально. Эти рефлексы остаются на всю жизнь, по себе знаю.

Но зато впервые за много лет я снова чувствовал, что меня прикрывают свои. Парни рядом, и поддержат, чтобы ни случилось, как и раньше. Уверен и в них, и в тех, кто сегодня не пришёл на вокзал. Ведь слишком быстро я собрался уезжать, не всех предупредил.

— Сразу перейду к сути, — спокойно заговорил я. — Умысла тебе навредить у меня не было, сразу не догнал, что там творится. А когда понял, уже поздно было.

— А кто там был? — спросил афганец, нахмурив брови. — Кто мою технику стащил? Скажи уж, раз начал.

Он засунул зажигалку в пачку «Мальборо» и бросил это товарищу, стоявшему у машины. Тот поймал, просто выставив руку. Все смотрели на меня, но я не терялся, смотрел им в глаза, без вызова, но и не уступая. Как и положено.

Они сами ни к кому не лезли, но в обиду себя бы не дали. Как и мы.

Шустрый покашливал, Царевич собрался было выйти вперёд, чтобы договориться обо всём мирно, как и любил делать, но я на него посмотрел, и он остановился, уступая мне право на разговор.

Продолжаем, пока всё идёт хорошо. Хотя заметно, что афганцы такого не ожидали. Решили, наверное, что я буду просить дяденек меня пожалеть, но я же говорил чётко и без заискиваний.

— А я на стукача разве похож, чтобы кого-то сдавать? — спросил я. — Но мне с ними не по пути оказалось. Да и тех, кто там был, ты уже сам вычислил и назад всё изъял. А как мне самому попадутся — устрою им, чтобы не подставляли.

— Ну-у, — протянул он, пыхнув дымом.

— Но я с этого ничего не получил, а получил бы — вернул бы тебе без вопросов. А какой там у тебя ущерб лично от меня? Сигналку испортил? Тут не спорю, сам провода резал. Давай тебе взамен я её восстановлю и бутылку коньяка хорошего куплю в городе. И в расчёте.

— Не, ну ты видал, Степаныч? — мужик повернулся в полоборота к другому афганцу. — Во молодёжь пошла. Пришёл, раскидал всё по полочкам, а ты говорил — без стрельбы не обойдётся.

— Я сам пришёл, — сказал я. — Мог бы уехать, не догнали бы, да зачем? Можно ведь так всё решить, мирно. Нам делить нечего.

— Делить нечего, но ущерб был, — упрямился усатый. — Не, то, что ты сам пришёл, молоток, конечно…

— А чего мне было делать, убегать? В Грозном ни от кого не бегали, а тут-то чего?

— Ты это вы же в Чечне были, пацаны? — спросил прислонившийся к капоту джипа мужик. — Видал я вас, когда вернулись. То-то смотрю, лица знакомые.

Этот среди них был самым высоким. Одет в простой синтепоновый пуховик, чёрный, скользкий, с синими полосками. Когда он это спросил, остальные переглянулись с задумчивым видом.

Потом снова уставились на нас, но уже иначе. Взгляд совсем другой. Понимающий.

— Сам видишь, — я кивнул.

— Видно, что там не *** пинали, а делом занимались, — высокий хмыкнул. — Ну, Антоха, чё думаешь? Твои же компы были.

— Знаешь, — усатый пристально посмотрел на меня, — вот если бы мы тебя сами поймали здесь, тогда бы разговор иначе шёл, и скидку бы тебе никакую не делали. Хотя… приди ты пораньше, мы бы всё порешали мирно, а так, раз протянул время… придётся разбираться, пацаны, — холодно сказал он.

— Вот скажи мне, — я подошёл чуть ближе. — Тебе бы кто-то угрожал — ты бы испугался разве, съехал? Нет, и мы тоже так не собираемся. У нас командир был, капитан Аверин, Царствие ему небесное, тоже в Афгане воевал. И сам до последнего стоял, и нас приучил держаться. Вот и давай что-то решать, что и как, вот раз собрались.

Я глянул на парней, и они кивнули.

— Ну, так-то да, конечно, — усатый задумался. — Само собой, съезжать не надо, и