Дмитрий Хван - Царь с востока

    - Тут самое главное - отличная выучка ездовых и канониров, - пояснил Вольский, нарисовав очередную схему, которую внимательно рассматривал его собеседник. - Ежели они безукоризненно выполняют манёвр, то сила артиллерии вырастает во много раз! Артиллерия - это бог войны, Христофор Фёдорович!

    - Может, оно в Сибире так и есть, - пробурчал тот благодушно, задумчиво почёсывая бороду и подвигая ближе к гостю пироги с зайчатиной.

    - Так везде будет! - воскликнул Вольский, после чего, похлопав себя по животу, рассмеялся:

    - Всё, Христофор Фёдорович, не могу больше, прости уж! Пойду я к бойцам своим, нужно проведать обстановку, а тебя благодарю за угощение.

    Рыльский понимающе кивнул и решил проводить Яна, приказав служке собрать гостю пирогов. На дворе гусарский полковник снова заговорил:

    - Государь наш, Никита Иванович, принимал послов из войску Запорожского... Ежели возьмёт государь войско оное со всеми городами и землями под свою руку, оттого войне с ляхами быть неминуемо.

    - Стало быть, будет - под Коломной полки для того собираются?

    - Так и есть, - вздохнул Рыльский, перекрестившись. - От Тулы князь Черкасский и князь Барятинский войско поведут, а от Коломны пойдут князь Трубецкой да боярин Шереметев.

    - Знатные воеводы, - мигом собравшись, отвечал Вольский.

    - Нешто в Сибире известны они? - искренне удивился Рыльский.

    - Чай мы не дикари какие, - с хитринкой посмотрел на собеседника Вольский. - В Москве у нас и Двор свой имеется, отчего нам лучших людей на Руси не знать? Теперь и ты нам знаком, Христофор Фёдорович!

    - Эка! - рассмеялся полковник. - Не мне с ними тягаться!

    - Время покажет, - пожав плечами, серьёзным тоном отвечал Ян.

    Иван Репа, управляющий производством казённых уральских заводов, вернулся в палаты ангарцев поздно. Причём вернулся изрядно уставшим - долгие разговоры с русским государем чисто психологически вымотали литейщика до предела. Увидев на столе большой лоток с пирогами, Иван поморщился - у царя он наугощался на славу. С облегчением плюхнувшись на застеленную лавку у стены, подальше от яркого света фонаря, Репа прикрыл глаза и сложил руки на животе.

    Гул голосов в помещении прекратился, все с интересом смотрели на товарища. С улыбкой наблюдая за отдыхавшим мастером, Ян проговорил:

    - Иван, ты не томи, расскажи, о чём с царём говорили-то? Долгонько тебя не было!

    - Государь пожелал назавтра увидеть учения конной артиллерии, - не открывая глаз, нехотя отвечал Репа.

    - Понятно, а я, как знал, распоряжения уж раздал, чтобы завтра к смотру готовились. Так оно и вышло, - оглядев на своих товарищей, собравшихся за длинным столом, Ян покивал головой и вновь повернулся к литейщику:

    - А ещё?

    - А ишшо о заводах говорили, о литье пушек да и о самих пушках, - продолжил Репа. - Верные вопросы Никита Иванович задавал, всё по делу - как производство расширить, какая помочь нужна, сколько людишек на работы прислать, не чинят ли нам воеводы козни каки-ие...

    Тут Иван широко зевнул и с удовольствием потянулся.

    - Спать хочу, мочи нет, - сказал он извиняющимся тоном.

    - Что ещё говорил, царь-то? - не унимался Вольский.

    - Любопытен он зело, - пожал плечами Репа, устраиваясь на широкой лавке. - Всё спрашивал о житье в Сибири... Уж хочет с Соколом знакомство завесть.

    - Заведёт, коли нужда в том у него есть, - задумчиво проговорил Вольский. - Ладно, ты спи, Иван, а мы подумаем насчёт завтрашнего смотра. Надо царя удивить... Пахом!

    Даур, дремавший уже на лавке, немедленно был послан к канонирам за командирами батарей - нужно было обсудить план учений.

    Сам же Ян решил возвратиться к Рыльскому, чтобы предложить ему участие в государевом смотре. Несмотря на то, что гусарский полковник уже задремал, он тут же вскочил на ноги, едва услыхал от служки с чем пришёл его недавний гость. Наскоро одевшись, Христофор отправился в палаты сибирцев. Там же он и уснул наутро.

    Новый день, словно по заказу, выдался солнечным, ясным, к тому же исчез, наконец, вчерашний холодный и порывистый ветер. Лёгкий морозец лишь слегка пощипывал нос и щёки, бодря тело. Едва рассвело, как Ян Вольский и Христофор Рыльский, забравшись на колокольню, нашли открывающийся оттуда вид на покрытые снегом покосные луга и идущую меж них дорогу на Путивль приемлемым для наблюдения за смотром. После чего отряд гусар и командиры орудий провели несколько тренировок, а потом разобрали их с ездовыми и канонирами. К обеду государь русский, Никита Романов, был извещён о начале учений и для лучшего обзора поднялся на колокольню, чтобы с высоты наблюдать за манёврами конной артиллерии. Рядом с ним были несоколько приближённых бояр и князей, а также Вольский и Иван Репа, передавший в дар царю увеличительную трубу, которая весьма ему понравилась. Как сказал Романов, оглядев в неё окрестности, ангарская труба лучше голландской и спросил, возможно ли будет закупить у царя Сокола сотню штук таковых.

    - Присылайте купцов, - отвечал Репа. - А то пока сибирские купцы бывают, енисейцы да красноярцы. Товары разные на ткани выменивают. Надобность у нас в тканях большая.

    Царь понимающе кивнул, взявшись за трубу, а стоявшие позади троица бояр зашушукалась.

    - Ага, вижу! - воскликнул вдруг государь, указывая в сторону путивльской дороги пальцем, на котором красовался золотой перстень с драгоценным камнем. - Гусары Рыльского! И пушкари!

    - Для начала свою выучку покажут ездовые, - проговорил Ян, показывая государю на колонну всадников и упряжек, что показалась из-за угловой башни монастыря. Словно тёмная гусеница, она выползала на наст путивльской дороги. Полусотня гусар, возглавляемая самим Рыльским, задавала темп движению колонны. Пушки не отставали - шестёрка коней с лёгкостью тянула каждое из четырёх орудий батареи и боеприпасы к ним, также уложенные в возке.

    - Ходко! - цокнув языком, воскликнул Никита, не отрывая взгляда от окуляра трубы. - Поспешают пушкари за гусарами!

    Едва последний возок миновал поворот, гусары, по команде Рыльского, круто завернули в разные стороны, устремившись на засыпанные снегом покосные луга. Упряжки последовали за ними, по очереди съезжая с дороги - то налево, то направо. Как будто привязанные к всадникам полковника, они образовали уже две гусеницы, длиною поменьше, которые сейчас учиняли настоящую круговерть.

    - Эка! - выпалил кто-то из бояр, стоявших чуть сбоку от государя. - Эвона как выписывают!

    Взрывая мягкий снег и мешая его с чёрной, не замёрзшей ещё землёй, звенящая сбруей конная артиллерия, по команде трубачей, снова возвратилась на дорогу и, проскакав сотню метров, чтобы выровнять строй, остановилась. Гусары разъехались в стороны.