Денис Чекалов - Кровь дракона

Будь на то воля Порфирия, то он бы нимфу похоронил. С почестями, разорился бы и устроил ей достойные похороны. А змея бы оживил. И зажили бы они как раньше, без всяких осложняющих факторов в лице супружницы-нимфы.

Но кто мог поручиться, что влюбленный идиот, не побежит не покончит счеты с жизнью теперь уже по собственной инициативе. Второй раз его оживлять никто не станет.

— Итак, Даждьбог, я жду ответа.

— Благородный дракон, я помогу тебе. Но и ты должен помочь мне. Слыхал ли ты, о благородный дракон, какую силу взяли на земле колдуны?

— Слыхал, слыхал. И что?

— Разве не полнится земля слухами от мерзких делах грязного колдуна Велигора? Он напускает на землю омороки, затаскивает людей в тенета лжи и порока. Само великое Древнее Зло дрожит при одном имени Велигора.

— Чудные дела, однако, — поразился Порфирий, — ты живешь в иных мирах и все-то ты знаешь, я уж столько лет на земле и ни про что не слыхал. Нет-нет, постой, припоминаю, есть здесь колдунишко средней руки, по имени Покатимор, или Мухомор. Может быть, и Велигор. Так что с того?

— Это и есть твой оскорбитель, убийца твоего родственника и несчастной нимфы.

— Ты бог, ты должен все исправить.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Даждьбог. — Я дам жизнь одному, а ты должен взять жизнь у другого. В противном случае, раз уж произошло убийство и змей мертв, его оживление нарушит равновесие жизни и смерти.

— Ох, как я этого не люблю, — простонал дракон. — Ну почему нельзя просто взять и оживить? Все будут счастливы, примутся петь и танцевать. Может быть, их радость и веселье помогут сохранить этот самый баланс.

— Нет, — сурово отрезал древний бог.

— Ну, а если они принесут богатые дары? Забьют жирного козленка, поросенка, или еще чего? Неужто не поможет равновесию?

— Увы! — покачал головой Даждьбог. — Око за око, зуб за зуб, жизнь за жизнь.

— Твоя взяла, кого убить надо? Чует мое сердце, что Велигора. Да, кстати, а зачем ему все это?

— Великую силу он в себе почуял, вознамерился править и людьми на земле, и древними богами, и колдунами и чародеями.

— Нехорошо он задумал. Давай оживляй, а я пойду забью Велигора.

— Колдун очень силен. Но ты сильнее, потому я уверен, что ты сможешь с ним расправиться. Но, мудрый дракон, почему я тебе должен верить?

— Я дам тебе свое нерушимое слово.

— Ни минуты не сомневаюсь в твоем слове. Но давай сделаем так. Я дам тебе слово, что оживлю мертвецов, ты иди убей колдуна, принеси его голову, а потом я выполню данное обещание.

Сильные мира сего не верили друг другу, потому наступило долгое молчание.

— Давай сделаем так, оживи змея, я убью Велигора, а ты потом оживишь мою любимую невестку.

— Тебе эта нимфа, как кость в горле. Сделаем так. Я подниму нимфу, вы с ней убьете колдуна, а потом я оживлю змея.

Условия были не самые удачные, но делать нечего. Сам Порфирий не умел воскрешать из мертвых и не знал никого другого, кроме Даждьбога, кто мог бы с этим справиться.

— Соглашайся, чем дольше будешь думать, тем меньше остается шансов на воскрешение.

— Минуточку, вот я и поймал тебя, лукавый Даждьбог. Ты оживишь девчонку, мы сделаем за тебя грязную работу, а моему родственнику уже нельзя будет ничем помочь.

— Ты тоже не был искренним со мной. Тебе безразлична судьба нимфы. Смотри.

Даждьбог развел руками и змей стал приподниматься над землей. Он вздохнул, открыл глаза, сладко зевнул и уснул крепким сном.

Древний бог еще раз сделал какие-то волшебные пассы и вокруг змея возник хрустальный купол.

— Он будет спать до тех пор, покуда жив Велигор. Конец жизни колдуна означает начало жизни твоего змея.

Потом бог насыпал на нимфу какой-то серебряный порошок и принялся нараспев произносить заклинания. Девица вздрогнула, ресницы затрепетали и она открыла глаза.

Красавица несколько разочаровала дракона бессмысленным взглядом и резкими пронзительными воплями, которые она затянула, лишь только придя в себя.

— Кто вы? — в ужасе спросила она.

Немного помолчав, нимфа вновь задала вопрос:

— Кто я?

— Приехали, — раздраженно пробормотал Порфирий. — Что ты с ней сделал? Или она от природы дурочка?

— Несчастное дитя только что вырвано из цепких лап смерти, чего ты хочешь от нее, дракон? Жизнь вернулась сразу, чего не могу сказать о памяти, которая станет возвращаться постепенно. Пока глаза ее не засияют осмысленным блеском. Идите и сделайте то, что должны сделать. Во имя света и…

С этими словами Даждьбог исчез, не успев договорить фразу. Скептически настроенный дракон подозревал, что древний бог и сам не знал, во имя какого света, а уж конец фразы, так это точно, он не придумал, потому-то так поспешно удалился.

Дракон был прав, но лишь отчасти.

Уйдя в другое измерение, некоторые древние боги не смирились с тем, что их забыли. Силу на земле набирали могущественные колдуны, маги и чародеи. Они были первой мишенью, на которую направил свои силы Даждьбог.

Оставшиеся, почти равные богам по силам, драконы и великие змеи были чересчур ленивы и слишком любили комфорт привычной жизни. Только их ненависть к любым переменам в жизни могла служить некоторой гарантией их невмешательства в грядущую битву древних богов и колдунов.

Даждьбог мог многое рассказать дракону о том, что произошло на лесной поляне у пещеры его родственника змея. Ибо сам приложил к произошедшему свою руку.

Между тем Порфирий продолжал глядеть, как нимфа заполошено скачет по поляне, стараясь скрыться от него в лесных кущах. Но стоило ей подойти к краю поляны, как дракон взмахивал крылом и девица оказывалась на том же месте, откуда недавно сорвалась.

Так продолжалось довольно долго, и Порфирий уже стал подозревать, уж не заговорил ли ее древний бог, придав ей небывалые силы.

Наконец, девушка села на траву и горько заплакала.

— Не ешь меня, пожалуйста, не смотри, что я нимфа. Я умею кашу варить и пол мести.

Дело принимало интересный оборот.

— А что еще ты умеешь делать? — грозно вопросил зеленый насмешник.

— Я не помню, — дрожащим голоском ответила нимфа.

— Неужели ничего не помнишь?

— Нет.

— Хорошо запомни следующее. Я твой господин, а ты моя рабыня. Будешь служить мне верой и правдой, останешься жить. Нет — пеняй на себя. Без разрешения не говорить, не докучать, делать все, что я тебе прикажу.

— А как вас зовут? — тонюсеньким испуганным голосом спросила девица.

— Я тебе позволял говорить? — грозно уставился на нее Порфирий.

— Нет, — без разрешения заговорила нимфа.