Андрей Валентинов - Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы

– Прошу, господа, – позвала Берг, колдовавшая между тем над содержимым своего саквояжа. – Кто первый?

– Сейчас, сейчас, сударыня, – откликнулся профессор, надевая видавший виды тулуп. – Вы загримируете меня под вождя племени чероков?

Наталья не отозвалась. Разложив перед собой на столике несколько баночек с тушью, белилами и краской, она пробовала кисточки. Тем временем Казим-бек надел уже виденную Арцеуловым доху, перепоясался пулеметной лентой и нацепил на рукав широкую красную повязку.

– По-моему, я и так хорош, – заметил он, взглянув в зеркало. – Может, обойдусь без грима?

– Не выдумывайте, Георгий, – строго заметила Берг. – Ваш пажеский корпус слишком заметен.

– Так я углем намажусь, – заикнулся было поручик, но был тут же усмирен и усажен на стул. Наталья взмахнула кисточкой и принялась наносить на добродушную физиономию Казим-бека еле заметные мазки.

– Я тоже готов, – сообщил профессор, входя в комнату. За плечами Глеба Иннокентьевича висел солдатский «сидор», над левым плечом грозно возвышалась винтовка с примкнутым штыком, за поясом торчали две гранаты. – Давненько не играл в любительских спектаклях, да-с!

– Говорить буду я, – предложил Казим-бек. – Я уж их жаргона наслышался!

– Ерунда! – отмахнулся профессор. – В свое время я объяснялся с австралийцами, а это, поверьте, было несколько сложнее…

Между тем Наталья Берг последний раз взмахнула кисточкой над лицом поручика и отпустила его с миром. Георгий нерешительно посмотрелся в зеркало и только вздохнул.

– Превосходно, коллега, – одобрил неунывающий профессор. – Вы смотритесь минимум лет на десять каторги!

Действительно, загримированный Казим-бек выглядел жутковато. Арцеулов оценив работу мадмуазель Берг, все же подумал, что не следовало превращать симпатичного поручика в подобное исчадие.

– Прошу вас, профессор, – пригласила Наталья, вооружаясь свежей кисточкой.

– Ну-с, ну-с, – озабоченно бормотал Семирадский, усаживаясь на стул. – Все-таки, сударыня, пощадите старика. Я ведь когда-то был вашим оппонентом…

Берг только хмыкнула. Между тем в комнату вошел Лебедев и стал молча наблюдать за происходящим.

– Господин капитан, – наконец обратился он к Арцеулову. – Разрешите…

Ростислав кивнул, и они вышли в соседнюю комнату.

– Ростислав Александрович, – нерешительно начал полковник. – Вы, конечно, человек военный, но я все же просил бы… Поймите, не могу оставаться здесь, когда все…

– Господин полковник, – вежливо, но твердо начал Арцеулов, стараясь не обидеть собеседника. – Вы поручили мне это дело. Позвольте мне самому принимать решение.

– Но вы берете с собой господина Семирадского! – возразил Лебедев. – Он старше меня!..

– Вы – руководитель нашей группы, – покачал головой Ростислав. – Кроме того, вы же сами намекали относительно своего боевого опыта…

– Вот именно! – поддержал Арцеулова профессор Семирадский, появляясь в комнате с большим зеркалом в руках. – Если у кого и есть боевой опыт, то это у меня. Я ведь, между прочим, участвовал еще в англо-бурской вместе с господином Гучковым. И кроме того, Николай Иванович, чтобы поднять в небо «Владимир Мономах», нужны двое – вы и мадмуазель Берг. Мы – просто балласт… Кстати, господа, как вам моя внешность?

Нельзя сказать, чтобы профессор стал неузнаваем. Но в его облике, слегка преображенном гримом, появилась неожиданная свирепость. Вдобавок мадмуазель Берг обозначила Глебу Иннокентьевичу отчетливые монгольские скулы.

– Я бы вас в плен не брал, – одобрил Арцеулов. – Только не забывайте о том, что господа краснопузые обращаются друг к другу на «ты»…

– А у папуасов в их языке – тридцать три прошедших времени, – кивнул Семирадский. – Ну-с, по-моему, хорош!

Перед выходом Арцеулов еще раз все проверил. Казим-бек и профессор смотрелись действительно хоть куда – встреть их Ростислав в ином месте и в иное время, то сразу схватился бы за револьвер. Наталья Берг последний раз оглядела всех троих, а затем широко перекрестила каждого.

– Если не будем через два часа – уходите, – Арцеулов крепко пожал руку Лебедеву и девушке. – Постараемся вернуться в более полном составе…

– Господин профессор, – по тону полковника было заметно, что он едва сдерживает волнение. – Вы не перепутаете баллоны? Тот, который меньше…

– Сгинь, белая кость! – прорычал перевоплотившийся Семирадский. – Не учи победивший пролетарьят!

– С Богом, господа, – тихо произнес Лебедев и, резко повернувшись, вышел из комнаты.

Они шли по темной улице. Арцеулов шагал первым с заботливо связанными за спиной руками. Черный полушубок был расстегнут, шапка еле висела на левом ухе. Правда, веревки, опутавшие руки капитана, стягивались «хитрым» узлом, развязывавшимся от первого же рывка. Казим-бек и профессор также выглядели вполне достойно. Поручик сжимал в зубах потухшую папиросину и достаточно мелодично напевал «Яблочко». Но почтенный профессор Семирадский был вообще вне конкуренции – огромный треух свисал почти до бровей, борода воинственно топорщилась, винтовка с примкнутым штыком упиралась прямо между лопаток Ростислава. Профессор время от времени порыкивал, пренебрежительно бросая: «Шевели ногами, контра!»

Первый патруль они встретили почти сразу – шагов через сто. Несколько замерзших дружинников стали разглядывать странную компанию с нескрываемым интересом. Один из них, очевидно старший, нерешительно взглянул на грозного профессора и поинтересовался сутью дела.

– Отзынь! – рявкнул Семирадский, поведя штыком в сторону вопрошавшего. – Мы, раскудлыть-деревня, ведем врага революции белого гада Арцеулова!

– Поймали! – обрадовался старший и внимательно вгляделся в лицо капитана. Тот поспешил сделать приличествующую случаю мину.

– Ах, контра! – обрадовался дружинник. – Не убег, гад! Товарищи, вам помощь нужна?

– А то! – рассудил профессор. – Дай-ка, браток, нам пару товарищей, чтоб вернее было.

– Есть! – козырнул дружинник. Вскоре шествие, пополненное сразу четырьмя караульными, проследовало дальше. Следующий патруль прошли еще легче – на этот раз пояснения давал увязавшийся с ними командир. Семирадский лишь порыкивал и потрясал винтовкой. Осмотрев плененного белого гада, очередные караульные поспешили увеличить эскорт и бодро зашагали по направлению к городской тюрьме.

По мере движения отряд рос, и к воротам тюрьмы Арцеулова уже сопровождала толпа в полсотни дружинников. Профессор, окончательно почувствовав себя в роли вождя племени чероков, время от времени грозно покрикивал на добровольных помощников, приказывая то ускорить, то, напротив, замедлить шаг.