Минометчики - Алексей Дягилев
— Ладно, я понял, отдыхайте пока, а я взводного поищу. — Мне хотелось разузнать последние новости и поговорить насчёт нарушителей.
Комвзвода я не нашёл, оказалось, что их вместе с ротным вызвали в штаб полка, и старшим на батарее оставался младший лейтенант Пучков. Насчёт новостей он знал не больше моего, поэтому иду к непосредственным участникам конфликта. Не за новостями конечно, а проверить выполнение приказа. Когда я подошёл ближе, то увидел, что работа у друзей спорится. Рафик работал ломиком как отбойным молотком, правда при этом подозрительно морщился, и временами хватался за спину. А Вася выбрасывал из ямы выдолбленную землю. Парень слов на ветер не бросал, и скорее всего охреначил Махмудку по горбу лопатой, придав ему нужное ускорение. И хитрый бабай, видимо хорошо работающий только по принципу огнетушителя. В очередной раз ощутил на себе всю прелесть мануальной терапии. Надо срочно разделять эту сладкую парочку, а то или ишак сдохнет, или падишах. Хотя Вася парень упорный, да и ответственный, так что скорее ишак заговорит. Ладно, продолжим эксперимент.
— Ну, что Рафик брат, я вижу ты у нас как огнетушитель. — Пытаюсь изобразить кавказский акцент.
— Э, а при чём тут огнетушитель?
— А тебя пока не ёб…шь, ты не заработаешь. — Перехожу я на русский командный. — Копаете окоп полного профиля на двоих, сектор стрельбы — вдоль оврага, вон в том направлении, — указываю рукой. — Время вам до ужина, справитесь раньше, доложите. Старший Гусев. — Заценив открывшуюся перспективу, корректирую я приказ взводного. Так как очередное яблоко, стукнуло меня по темечку.
— Кстати. Почему не доложили про взыскание?
— Растерялся, — пожимает плечами Вася.
— А ты не спрашивал, товарища сержант. — Отмазывается Махмуд.
— Приступить к выполнению приказа, — отдав команду, я разворачиваюсь и иду в расположение роты. С каждым шагом, накопившаяся усталость всё больше давала о себе знать и последние метры до позиций я практически ковылял. Хорошо, что место для отдыха бойцы уже приготовили, так что присев на лапник, пристраиваю рядом карабин и, накрывшись шинелью, заваливаюсь спать, привалившись к кому-то спиной.
Удалось поспать почти до ужина, так как за полчаса до приёма пищи нас растолкали. С трудом поднявшись, сначала иду к костерку, и только немного отогревшись, нахожу место почище, и умываюсь снегом. Потом опять же приходится отогревать конечности у костра. Взбодрившись таким образом, проверяю наличие личного состава. В наличии все, акромя двух друзей неразлучников. Отправляю за ними Лебедева. Минут через десять приходят все трое. У двоих морды заспанные, а шинели перемазаны свежей глиной.
— Товарищ сержант, ваше приказание выполнено. — Докладывает Вася.
— Раз выполнено, то идите, приведите форму в порядок и готовьтесь к приёму пищи, завтра проверю. — Если до глины докопались, значит всё готово, а то, что парней сморило и они в том же окопчике уснули, так не железные же они. Хорошо хоть не замёрзли.
Ужин разнообразием не баловал, пшёнка, чай, хлеб, кусок сахара. И что меня удивило, опять наркомовские. Раз дают, отказываться не будем. Выпиваю, закусываю. С водкой, надоевшая чуть тёплая каша, да ещё и с хлебом, пошла на ура. А когда разогрели остывший чай на костерке, и стали пить его вприкуску с комковым сахаром, оказалось, что жизнь-то налаживается. Продрогшее во сне тело, стало отогреваться изнутри. И в этом был высший кайф. Один только Рафик продолжал возмущаться.
— Сколько можно есть этот пшено? Это Гусев и Лебедев хорошо, клюй да клюй. А моя, мясо хочет. Вах, сейчас бы барашка, я бы такой шашлик-машлик сьделал, с пальцами бы съели.
— Не расстраивайся Махмуд, вот придём в Германию, будет тебе барашка. Их там много по фольваркам хрюкает. — Подкалывает его Федя.
— Э, если хрюкает, это не барашка, это свинья. Мине как правоверному мусульманину нельзя, грязное животное.
— А вот буквально два дня назад, один правоверный так свиное сало жрал, что аж за ушами трещало. — Констатирует факт Макар. — И не говори, что ты поверил, будто это мясо белого медведя.
— Так ночью можна, аллах не видит.
— Вообще-то это в обед было, и сидели мы возле костра. — Вспоминает подробности Вася.
— Э, Махмуд такой маленький, а аллах так высоко. Может, не заметит? А? — с надеждой в голосе произносит нацмен.
— И не надейся Рафик. Аллах всё видит. Не попасть тебе в сад с гуриями. И пойдёшь ты налево. Как все грешники. — Вгоняю я последний гвоздь в крышку.
— Ай, горе мне, — начинает причитать Махмуд, но делает это как-то показушно, скорее на потеху публике, чем взаправду. Да уж, как говорила одна дама приятной наружности. Из него такой же правоверный, «как из Промакашки скрипач». Только тут я заметил, что послушать байки, ближе к огню стянулся весь наш взвод. До этого народ кооперировался по своим отделениям, а поев, стали собираться в одном месте. Не жалко, но один шальной снаряд, или мина, и всё, писец котёнку. Больших потерь не избежать. А с другой стороны, люди не так давно были на волосок от смерти, и эмоциональная разрядка нужна как воздух. В общем как обычно, авось рулит, и кому суждено быть повешенным, тот не утонет.
— А разве «наркомовские» у нас в роте, по два раза в день дают? — негромко спрашиваю я у Феди.
— Нет, конечно, обычно вечером, но вчера не выдавали, вот сегодня и двойная норма.
— Ясно всё. Где-то надо на ночлег устраиваться. А не сходить ли нам на свои старые позиции? Там всё-таки землянки, всё лучше, чем на свежем воздухе.
— Это надо с командиром роты посоветоваться, может, отпустит по очереди.
— Ладно, схожу, только ещё посижу чутка.
А насладиться спокойным вечером, нам немцы не дали. Точнее сначала в сторону Слизнево полетели наши трёхдюймовые снаряды. А спустя пять минут фрицы