Город кошмаров - Линдси Карри
– Что, нравится? – спрашивает он, заговорщически улыбаясь.
– Не то слово, – отвечаю я с набитым ртом. Я опускаю ложку в контейнер, и моё радужное настроение гаснет. Пудинг просто меня отвлёк. Но впереди ждут проблемы, и серьёзные.
– Можно я возьму его с собой в комнату? Завтра у нас съёмки, надо подготовить фотоаппарат и флешки.
Мама смотрит на контейнер и смеётся.
– Конечно! Смотри только, чтобы тебе плохо не стало. Здесь много сахара.
Прекрасно. Мне и нужно много сахара. Даже когда думала, что отдыхаю, я, как выяснилось, ходила во сне. И от этого устала ещё сильнее.
– Кстати, я завтра тоже буду на параде, – сообщает папа.
Я зависаю у кухонной двери, прижимая к себе пудинг.
– Зачем?
Парады у нас проходят каждый месяц и длятся недолго. От начала до конца где-то минут тридцать. Мэру, наверное, кажется, что это привлекает туристов, но я бы сказала, что тут больше мороки. И вообще скукотища. Не представляю, что там понадобилось папе.
– Городской совет решил добавить в этом месяце палатки с едой, – отвечает он. – Ты же знаешь, сейчас много туристов. «Холм» получит палатку в это воскресенье, а потом большой павильон во время юбилейного праздника.
– Как же мама будет в ресторане, а ты на параде?
– Папа будет на параде недолго, поможет разложить товар. В киоске останется Джанет, а чили уже готов, – поясняет мама. – В ресторане мне поможет Артур. Он будет готовить, пока папа на параде.
– Так, а я вам не нужна?
Папа качает головой.
– Детка, думаю, обойдёмся. На параде тоже. Да и в ресторане народу будет поменьше, так что можешь заниматься школьными делами.
– Ясно.
Я разворачиваюсь и направляюсь наверх, на полпути обнаруживая, что из контейнера с пудингом вытек шоколад и перепачкал мне свитер. Ну, конечно. Сегодня всё одно к одному.
В спальне полумрак, горят только светодиодные лампы. Я включаю торшер и ставлю контейнер на стол. Потом обращаю внимание на фотоаппарат. Если другие дети мечтают о новых шмотках, великах или косметике, я радуюсь фотоаппарату. Мне его подарили бабушка с дедушкой, когда я поступила в Портовую школу. С тех пор он всегда со мной, как и Эмми.
Включая его, я решаю пересмотреть последние отснятые кадры. Пару дней назад я снимала туман. Он клубился по улицам Истпорта, словно дым. День был хмурым, и картинка получилась почти чёрно-белой, как со специальным фильтром.
Когда загорается экран, я холодею. Последний кадр я не узнаю. Вместо тумана на нём гавань. Гавань, где мы только что были с Эмми…
Я прищуриваюсь. Изображение нечёткое. Неужели я снимала, когда ходила во сне? Увеличив яркость, я пристально разглядываю фотографию. Хотя кадр плохо сфокусирован, вижу очертания ямок на песке. Они не кажутся беспорядочными, как когда я видела их своими глазами. Ямки выстраиваются в рисунок… в форму… В какую-то надпись? Я приглядываюсь и судорожно сглатываю, вдруг узнавая буквы:
СТОП
Стоп. Ямки в песке складываются в слово «стоп».
Глава 9
Дрожащими руками я кладу камеру. Стоп. Что это значит? И зачем я выкопала это слово в песке?
У меня сжимается сердце. Внезапно пудинг уже не кажется таким вкусным. Я хожу кругами по маленькой комнате, в отчаянии пытаясь собрать детали головоломки.
Только я собираюсь написать Эмми, как слышу в ванной громкий скрип.
Я замираю, сердце колотится в груди так бешено, что готово выскочить. Теперь будто где-то капает. Почти как вода.
Опять скрип, подольше, будто кто-то медленно идёт по старым половицам.
– Эй? – говорю я дрожащим голосом. – Кто там?
Тишина.
Я подхожу к двери. Ноги не слушаются и подкашиваются. Капель не слышно. В ушах отдаётся только биение сердца. Я делаю ещё шаг. Меня останавливает громкий стук. Ага! В ванной что-то есть.
Мансарду освещает вспышка молнии, вдалеке гремит гром. Отлично. Возвращается гроза. Как раз вовремя – вместе с домом она доведёт меня до сердечного приступа.
Быстро продвигаясь по комнате, я отгоняю страхи, хозяйничающие в голове. За дверью ванной кто-то есть. Может, кошка, только как она туда попала? Окон в ванной нет. Животным не пролезть.
Хотя это не дом, а дурдом. Ванные комнаты такие маленькие, что в них не повернуться, и всё – я говорю серьёзно: ВСЁ – скрипит. Может, в моей ванной есть дыра в стене или отдушина в потолке, а я просто не замечала?
Гром приближается, и появляется странное чувство, которое меня часто преследует в этом городе, – за мной следят. Но как за мной можно следить в моей же спальне? Я верчу головой, проверяя, закрыты ли шторы. Закрыты. Смотрю на открытый ноутбук на столе. Объектив фотоаппарата тоже закрыт. Здесь никого нет. Кроме меня и того, что там, в ванной комнате…
В несколько шагов я сокращаю расстояние между мной и тем, что за дверью, дрожащими пальцами сжимаю ручку. Сейчас или никогда.
Распахнув дверь, я машинально закрываю глаза. Медленно открываю, сначала один, потом другой. Кошки тут нет. Но есть… вода. Я широко раскрываю рот, глядя на пол. На деревянном полу тонкий слой воды, будто где-то протекли трубы.
Быстро осматриваю потолок и стены. Ни щелей, ни дыр… течь неоткуда. Потолок выглядит сухим. Провожу рукой по стенам, растерянно качаю головой. Сухо. Встав на колени, осторожно пробую воду пальцем. Ледяная.
Оконные рамы дрожат от раскатов грома. Я вскрикиваю и быстро закрываю рот ладонью. Комнату выхватывает из сумрака зигзаг молнии. Я выбегаю из ванной. При других обстоятельствах воды бы я не испугалась. Но после сегодняшнего дня она вызывает ужас.
Дверь спальни распахивается. В комнату врываются испуганные мама с папой.
– Мэллори! – спрашивает папа. – Что случилось? Всё в порядке?
Я перевожу глаза на ванную. Что же ответить? Хочется рассказать им обо всём. Про кошмары. Про то, что, оказывается, хожу во сне. Про женщину в гавани и ямки в песке. Может, они помогут разобраться? Или наоборот. Родители иногда предлагают что-нибудь совершенно бесполезное. В прошлом месяце Бри расстроилась, потому что парень из нашей школы – тот, в которого она давно влюблена, – никогда не ставит лайки под её постами, хотя она лайкает все его записи. Родители стали
Ознакомительная версия. Доступно 10 из 49 стр.