Город кошмаров - Линдси Карри

– Досадно, – разочарованно отвечает Эмми.

Дождь капает с её волос, скручивая завитки.

– Сейчас здесь никого нет.

Я поворачиваюсь кругом, в поисках кого-нибудь или чего-нибудь, хоть какой-то зацепки. Взгляд падает на песчаный берег рядом с пристанью. Песок перерыт, словно в нём копался ребёнок, строя замок или ров с водой. Неужели моя работа?

Проходя дальше, я спрыгиваю с пристани и ахаю. Я ошиблась. Песок перерыт не в одном месте. Их десятки!

– Ого! – выдыхает Эмми, догоняя меня. – Думаешь, это всё твоих рук дело?

– Похоже на то, больше некому.

Я оглядываю территорию, отмечая, что ямки разных размеров, формы, глубины. Если бы не знала, подумала бы на собаку. В этом есть что-то ненормальное.

Мы обе встаём на колени и изучаем ямки. Они постепенно заполняются дождём, превращаясь в миниатюрные лужицы. Я хватаю палку и по очереди тыкаю в ямки. Они глубже, чем я ожидала.

– Что же ты искала, Мэл?

Что-то, стоящее несметного количества ямок, как я догадываюсь. Что-то важное. Хотя не такое важное, чтобы запомнить…

Я растерянно сажусь на корточки. На это наверняка ушло немало времени. Почему же я ничего не помню?

– Я измучилась. Не могу отделаться от мысли, что ямки в песке и женщина из гавани как-то связаны, – озадаченно говорю я.

– Как связаны? Как я понимаю, ты подбежала к странной старухе, которая тебя напугала. Вернулась домой, заснула и во сне пришла обратно на пристань? – Она пожимает плечами. – Не вижу связи.

– А ты подумай, – начинаю я. – Старуха всё время повторяла: «Где он?» Похоже, она что-то искала. И по странному совпадению я, будто лунатик, возвращаюсь сюда и начинаю копать ямки, словно тоже что-то ищу.

Эмми тянется ко мне и прикладывает холодную мокрую ладонь к моему лбу.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, сбрасывая руку.

– Проверяю, нет ли у тебя температуры, потому что ты явно бредишь, – хихикает она.

Я раздражённо складываю на груди руки.

– Эммилен Гаррис!

Я называю её полным именем, и Эмми хмурится – она ненавидит его больше миндаля в шоколаде.

– Ты серьёзно, что ли?

– У меня нет выбора. Конечно, серьёзно! Мы что-то упускаем, а тебе бы только посмеяться.

– Ладно, ладно, – вздыхает Эмми. – Ну, прости. Знаешь, всё это на тебя совсем не похоже.

– Понимаю. Но не знаю, как ещё объяснить. Я, как говорят, нутром чую.

Нутром чую: что-то не так. Очень, очень плохо.

– Мне нужно найти ту женщину. Она по какой-то причине нацелилась на меня, и я хочу знать, в чём дело.

Глаза Эмми темнеют.

– Ладно. Но если ты на самом деле считаешь, что ямки как-то связаны с той жуткой женщиной, то дело серьёзнее, чем я думала.

– А что такое?

– Это значит, что сегодняшний случай из разряда сверхъестественного. Из тех, о которых мечтают все жители города.

– Привидений не бывает. Проклятий тоже. И кем бы та старуха ни прикидывалась, не поверю в это! Просто какой-то даме захотелось стать новой легендой.

Я расстроенно провожу руками по лицу. Я никогда ещё не была так сбита с толку, но почему-то кажется, что ошибаюсь.

– Алё, ты меня слышишь? – спрашивает Эмми.

– Прости, задумалась. А что?

Эмми укоризненно на меня смотрит и встаёт. Её ноги в мокром песке.

– Мама прислала сообщение. Нужно идти домой нянчить Хрюшу.

Братишку Эмми зовут Стивен, хотя прозвище подходит ему больше, чем имя. Судите сами. Стивен – румяный колобок с вечно липкими пальцами. С миром он общается, хрюкая и визжа. В общем, с ним не соскучишься. Точно Хрюша.

Я встаю и отдаю Эмми зонтик, но она его отталкивает.

– Думаешь, поможет? – смеётся она. – На голове всё равно мочалка. И тебе до дома тащиться дальше, чем мне.

– Тогда до завтра? – спрашиваю я, наспех её обнимая.

– Ну, да. Мне придётся немного поработать, и не забудь, завтра у нас съёмки. Вот тогда и поболтаем.

Ах, да. Съёмки. Я совсем забыла. Каждый месяц наша школа выбирает троих учащихся для съёмок парада. Снимки пойдут в местную газету «Ужасный Истпорт». На этот раз идти выпало мне. И Эмми. Кто третий, пока не знаем. Выяснится на месте.

Послав воздушный поцелуй, Эмми убегает в дождь, словно ей всё нипочём. Мне бы так. Голова как свинцовая. Я несусь домой, прыгая через лужи, – переобуться не додумалась. Тьфу. Ноги хлюпают в кедах, но уже поздно. Сухими их не сделать.

Промокшая насквозь, я стою на крыльце и шарю по карманам в поиске ключей, как вдруг замечаю, что из окна соседнего дома за мной наблюдают. Лохматая шевелюра выдаёт его с головой. Джошуа. С тех пор как мы переехали в Истпорт и Джошуа Берген стал моим соседом, мы едва перекинулись парой слов. Он тоже учится в Портовой школе, но, кажется, рисует, а не фотографирует. Поэтому в школе у нас только один предмет общий. Джошуа – тихоня и напоминает краба, которых летом полно на берегу. Завидев человека, они стремительно прячутся в песок.

Я хочу помахать ему, но шторы опускаются. Повернув ключ в замочной скважине, я распахиваю дверь и, прежде чем войти, отряхиваю от песка кеды. Искоса взглянув на соседское окно, вздрагиваю, заметив, что Джош так и стоит за опущенной шторой. Следит за мной.

Не успеваю я переодеться в сухое и проглотить остатки риса из холодильника, как возвращаются мама с папой. А шуму от них – разгалделись! Одноклассники жалуются, что их родители постоянно ругаются, но мои не такие. Они друг друга веселят. Всегда.

– Привет, лапусь! – воркует папа.

Сняв куртку, он вешает её на спинку кухонного стула. Рубашка, как всегда, заляпана. Гадкая подливка?

– А у нас для тебя кое-что есть!

Он роется в карманах джинсов и достаёт что-то блестящее. Брелок для ключей. Я верчу его, стараясь не показать разочарования. Он серебряный с силуэтом Милой Молли. На обратной стороне гравировка: «Девушка в белом».

– Спасибо, – бормочу я, молча поклявшись никогда им не пользоваться.

Понимаю, что мы живём в Истпорте и надежды вернуться в Чикаго нет, но поменять старый брелок значит, что я с этим согласна. Как будто я смирилась.

А это не так.

Мама ставит бумажный пакет на кухонный стол. Я заглядываю и замечаю контейнеры.

– Что вы принесли? Сладкое?

Она смеётся.

– Разве мы когда-нибудь приходили домой с пустыми руками?

Я копаюсь в контейнерах, улыбаясь, когда нахожу то, что искала. Домашний шоколадный пудинг. Остатки риса тоже съедобные. Но шоколад… это другое дело, папин рецепт удивительный.