33 марта. Приключения Васи Голубева и Юрки Бойцова - Виталий Григорьевич Мелентьев

О логике он почему-то не вспомнил…

Вопрос как-то сам по себе несколько отодвинулся, и Вася подумал:

«Поскольку я отстал от этих людей на полвека не по моей вине, я обязан учиться, чтобы догнать их. А для того чтобы учиться, нужно спрашивать…»

Однако ему показалось не совсем удобным задавать вопросы таким серьёзным и таким учёным людям. Трудно сказать, как они посмотрят на это. Ведь врачи никогда не отвечают на вопросы. Они всегда только сами спрашивают: «Не болит ли горло? Покажите язык. Вдохните, выдохните. Здесь болит? А вот так больно?»

И на всё нужно отвечать. Но когда врачу задаёшь совершенно ясные вопросы: «А когда я выздоровею?» или «Когда мне можно будет выйти на улицу?» – следует покровительственный ответ: «Всё в своё время. Полечитесь, молодой человек, полежите, а там будет видно. И зачем вам спешить? Разве дома плохо? Книги есть, чего вам ещё нужно?»

Попробуй растолкуй, чего ещё нужно! И сразу станет понятным, что только глупый человек может задавать такие дурацкие вопросы.

А перед Васей сидели не какие-нибудь, а учёные-врачи. В такой обстановке, прежде чем задать вопрос, подумаешь и подумаешь.

Но пока Вася думал, он всё сильнее хмурил свои светлые брови. Чем ближе они сходились над переносицей, тем больше в Васе накапливалось силы воли. В таком состоянии Вася долго находиться не мог. Он вначале покраснел и попыхтел от напряжения, а потом очень вежливо и не слишком громко спросил:

– Простите, пожалуйста, но меня интересует один вопрос. Не могли бы вы ответить мне на него?

Первым с живостью обернулся Ли Чжань:

– Пожалуйста, мой друг. Мы охотно ответим тебе на все твои вопросы.

– На чём летели товарищи-индусы, если им помешали магнитные бури? И почему не могли прилететь американцы?

Среди учёных-докторов прокатился шумок. Они задвигались на местах, как ученики в классе, когда учитель наконец прочёл условие задачи. Послышался приглушённый шёпот, странные, оканчивающиеся на «ус» слова. Учёные переглядывались с Ли Чжанем, а он – с ними. И в эту очень неприятную, напряжённую минуту к Васе подошёл дедушка и, заикаясь от уважения к учёным-докторам, сказал:

– Мне кажется, что ему… – дедушка ласково обнял Васю за плечи, – ему нужно рассказывать всё так, как есть на самом деле.

– Вы уверены? – строго и в то же время заботливо спросил Ли Чжань. – Вы проверяли?

– Видите ли… – Дедушка от волнения прижал к груди руки. – Видите ли, раз он живёт в современном обществе, он не может быть отгорожен от его влияния. А он совершенно нормальный человек, и ему всё интересно. Значит, ему лучше всего сразу всё объяснить. Тем более что многое он и так знает – ведь он в своё время был старостой кружка «Умелые руки» и занимался вопросами техники будущего.

Это сообщение дедушки учёные-доктора восприняли несколько насторожённо, но всё-таки с должным вниманием. Шум, движение и шёпот в их рядах стали утихать. Тогда один из индусов спросил:

– А вы уверены, что преждевременное раскрытие всех особенностей техники нашего общества не нанесёт ему психической травмы?

Вася опять насторожился: ему попалось совершенно новое слово – «травма». Видимо, и дедушке это слово было не совсем знакомо. Он на мгновение задумался и пробормотал:

– Травма… травма… Ах да, это же повреждение или потрясение организма. Так что же, они боятся, что Вася испугается до смерти? Ну нет! Он не из таких.

И он уже твёрдо ответил учёным-врачам:

– Да, я уверен, что никаких нервных потрясений, или, как вы говорите, психических травм, не предвидится. Он парень крепкий.

– Ну что ж… – сказал Ли Чжань. – Я думаю, что мы проведём первый опыт и разъясним Василию Голубеву его вопрос. Вы не возражаете? – (Учёные не возражали.) – Индусы, как и многие другие из присутствующих, прилетели на эту нашу научную конференцию на специальных, очень быстрых самолётах. Вас удовлетворяет этот ответ, молодой человек?

– Нет, – честно и немного обиженно ответил Вася. – Не удовлетворяет.

– Почему? – удивился Ли Чжань.

– Потому что самолёты бывают разные, – твёрдо сказал Вася. – Я знаю, что были самолёты, которые летали со скоростью, превышающей скорость звука. Я читал – и мне рассказывал папа и потом на вечере в нашей школе лётчики, – что звуковой барьер преодолеть было очень трудно. Но его преодолели. И тогда реактивные самолёты с газовыми турбинами, нагнетающими воздух, полетели быстрее звука. Но летели они всё-таки не очень высоко. Не дальше начала стратосферы.

– А-а!.. – радостно улыбнулся Ли Чжань, и вместе с ним улыбнулись все учёные-доктора. А дедушка засмеялся. – Теперь мне понятно, что мой ответ вас действительно не может удовлетворить. Ну хорошо. Я исправлю свою ошибку. Видите ли, Вася Голубев, ракетные самолёты есть и до сих пор, – правда, они несколько изменились. Но сейчас основным видом воздушного транспорта являются атомные самолёты. Они бывают грузовые, пассажирские, скоростные. Каждый тип самолётов используется по назначению и каждый по-своему хорош. Я надеюсь, что вы избавите меня от подробного изложения всех достоинств и недостатков атомных самолётов?

Вася милостиво избавил учёного-доктора от этого изложения, хотя и пожалел об этом, но потом подумал: «Понятно. Когда доктора спрашивают, им обычно подробно отвечай. А когда им задаёшь вопросы, они освобождаются от изложения подробностей».

Китайский учёный искоса посмотрел на снисходительного пионера и, улыбнувшись, продолжил:

– Так вот, молодой человек. А самолёты летают теперь со скоростью в три-четыре тысячи километров в час. Они снабжены такими приборами, которые дают им возможность садиться на любом аэродроме в любую погоду и в любое время года и суток. Но в силу некоторой несовершенности современной техники и на приборы, и на их моторы влияет не погода, а невидимые простому глазу магнитные бури, иногда возникающие в атмосфере. Ещё больше влияют и мешают космические бури. Дело в том, что в межпланетных пространствах то и дело происходят атомные катастрофы и взрывы. Кроме того, на космические бури всё ещё очень сильно влияет солнце, на поверхности которого также всё время происходят атомные взрывы. На поверхности земли магнитные и космические бури не так страшны, потому их порывы разбиваются о различные слои атмосферы. А так как атомные самолёты летают на очень большой высоте: тридцать-сорок-шестьдесят километров, где сопротивление воздуха ничтожно, то они испытывают на себе удары всех этих бурь. Вам теперь понятно, Вася Голубев?

– Да, благодарю вас. Теперь почти понятно.

– Только почти? – удивился доктор. – Но, честно говоря, я не смогу вам сообщить большего. Для этого потребовался бы специалист.

– Ну хорошо, – сказал Вася. – Главное-то я