Что дальше, миссис Норидж? - Елена Ивановна Михалкова

– Видно, они были сердечными людьми, – подал голос дворецкий.

– Кори Блустайла вы вряд ли назвали бы добряком, если б узнали поближе. Он был горбун. Крепкий, точно дубовая колода! Борода черная, а зубы – чисто сахар. Вы, должно быть, думаете, что увечье озлобило его? Что ж, с мужчинами Кори и впрямь был суров. Но с женщинами… – Глаза ее затуманились. – Он знал к ним подход. Женат он не был, но всегда находилась та, что стряпала ему еду и штопала его рубахи.

Дворецкий и гувернантка переглянулись.

– Кори держал дома белую суку по кличке Альма, – продолжала Сара. – Альма была дворняга, как и Даффи, и тоже большая умница, хотя до тех фокусов, что показывал этот пес, ей было далеко. А все ж она умела ходить на задних лапах и знала счет до пяти. Мечтой Кори было свести Даффи с Альмой. «От них пойдут такие щенки, – говаривал он, – что смогут читать проповедь с амвона вместо священника!» Горбун становился сам не свой, когда садился на любимого конька. Но вот загвоздка: Гибсон не подпускал его к своему псу.

– Отчего же? – удивился Натаниэль.

– Они с горбуном в прошлом судились из-за клочка земли. Дело давнее, однако Гибсон был злопамятен. Он не отказывал, но и не соглашался, постоянно находя отговорки. Обещал, что вот-вот Даффи войдет в лучшую свою форму и уж тогда он непременно отпустит его к Альме. Горбун пытался хитрить. Только начнется у Альмы течка, он уже под воротами у Гибсона. Но тот был начеку! Приглядывал за Даффи в такие дни строже, чем богатый папаша за дочкой на выданье. Когда горбун понял, что хитростью ничего не выйдет, он принялся подлизываться. Расписывал, какое великое вырастет потомство у этих двух собак, прельщал Гибсона картинами безбедной жизни, крутил так и сяк… Без толку! Гибсон держал Даффи при себе. Горбун злился, однако ж ничего не мог поделать. Приходилось ему облизываться на Даффи издалека и ждать, когда Гибсон сменит гнев на милость.

– Вы сказали, Гибсон ссорился с соседями, – напомнила Эмма.

– Так и было. С другой стороны участок Гибсона граничил с фермерской землей. Там жила вдова Нельда Вайсон со своими пятью отпрысками. Мал-мала меньше. Они обожали возиться с псом. Если Нельде надо было призвать эту ораву к порядку, она угрожала, что больше не пустит к ним Даффи, и ее сорванцы делались шелковыми. Не раз и не два Нельда пыталась выкупить Даффи у Гибсона. Но тот лишь хохотал ей в лицо. «Дурак я буду, если избавлюсь от этого пса. Я научу его сотне новых трюков и однажды продам заезжему богачу». Нельда не скопила бы денег на Даффи, даже если бы сдала в рабство своих детей. Вот она и скандалила с Гибсоном – от бессилия да несдержанного нрава. Один из ее сыновей, любимчик Нельды, страсть как привязался к этому псу. Это был болезненный мальчуган, тихий и ласковый. Если он начинал плакать, Нельда хваталась за сердце. А когда он улыбался, она выглядела счастливей всех на свете. Ее сынок прибегал к Гибсону каждое утро, чтобы погладить пса. Однажды Гибсон не пустил мальчишку, и Нельда так разоралась, словно у них дом сгорел. Может быть, вы скажете, что все это чепуха и никакая собака не стоила эдаких войн…

Экономка с тревогой взглянула на собеседников.

– Моя дорогая миссис Берк, каждому известно: соседи – это те люди, что готовы свернуть вам шею по самому ничтожному поводу, – утешил Натаниэль. – К тому же найти хорошую собаку не легче, чем хорошую жену. Продолжайте, прошу вас!

Сара приободрилась.

– Может быть, горбуну или Нельде удалось бы добиться своего. Но в наш захудалый городок приехал бродячий цирк. Не какой-то запущенный зверинец с цыганами и грязными мартышками! Настоящий, все честь по чести: шатер, а в нем бородатая женщина, канатоходец и пудель в цилиндре. Он танцевал и бегал на передних лапах. Гибсон сходил на представление и вдруг объявил, что продаст своего Даффи хозяину цирка. «Их облезлый пудель ничего не стоит против моего пса!» Цирк остался на месяц. Гибсон пообещал, что к концу этого срока выколотит из циркачей кругленькую сумму. Может, он был прав, – задумчиво проговорила она. – Даффи умел много такого, что пуделю и не снилось.

– И все же его план не осуществился? – спросила Эмма.

– Неделю спустя Гибсон был найден мертвым. Его повесили на его же собственной веревке. Незадолго до этого он взялся укреплять изнутри стропила; с помощью веревки он собирался поднимать наверх доски. Кто-то затянул на его шее петлю да и выбил стремянку из-под ног.

Сара откинулась на спинку стула и переплела на животе пальцы, показывая, что история завершена.

– Что ж, мы должны угадать преступника… – неторопливо начал дворецкий, – но тогда я хотел бы получить кое-какие ответы…

– Извольте!

– Кто нашел тело?

– Его приятель, заглянувший тем же вечером, чтобы потребовать долг.

– Надо полагать, подозрения сразу пали на горбуна и соседку?

– Именно так. Гибсон продал бы Даффи, к гадалке не ходи. И разбил бы сердце сразу двоим: сынку Нельды и горбуну.

– Хм-хм-хм… – Натаниэль осушил свой бокал. – Подозревать могли обоих в равной степени?

Сара кивнула:

– И Нельда, и Кори в день убийства были дома. Гибсон погиб около полудня, и в это время их никто не видел.

– Еще сложнее… – пробормотал дворецкий. – Что ж, тогда скажите: как выглядела фермерша?

– Рослая крепкая женщина, – с готовностью отвечала экономка. – Она могла схватить бегущего барана за рога и уткнуть мордой в землю, чтобы он стоял смирнехонько.

– А характер, по-видимому, вспыльчивый?

– Когда Нельда впадала в ярость, ей старались не попадаться под руку, – подтвердила Сара. – К тому же она была не дура заложить за воротник.

– Мда… Вы задали непростую задачу, миссис Берк! Что скажете, миссис Норидж?

– Спрошу, сколько лет было старшему сыну фермерши.

Сара обернулась к ней:

– Двенадцать или около того.

– А тому, которого Нельда любила больше прочих?

– Не больше восьми.

Гувернантка сложила руки на груди и задумалась. Натаниэль озадаченно чесал в затылке, пока Сара, посмеиваясь, переводила взгляд с одного на другого.

– Позвольте уточнить: в каком месяце приехал цирк? – наконец спросила Эмма.

– В июле.

– Гибсон отправился туда сразу