Категорически влюблен - Екатерина Бордон

Спустя время Захар наконец вышел из ванной. Немного постоял с ней рядом. Фыркнул. Улегся на диван. Посмотрел какие-то видосы на японском (или это был китайский? корейский?), убавив звук почти до минимума. И наконец заснул.

– Уф! – тихо выдохнула Катя, выбравшись из духоты пододеялья на свежий воздух.

Захар спал, закинув руки за голову и согнув одну ногу в колене. Его грудь размеренно поднималась и опускалась в такт дыханию, а вечно недовольное выражение лица превратилось в спокойное и умиротворенное. Ути-путеньки!

Отцепив телефон от зарядки, Катя сделала радостное селфи на фоне спящего Захара и отправила фотку маме с подписью: «Все ок, я добралась. Уложила малыша спать». Она, конечно, вряд ли оценит шутку, но разве можно было удержаться?

Интересно, и как он умудрился стать таким красавцем? Продал душу дьяволу, не иначе.

Спрятав телефон в карман шортов, Катя с тихим «чпок» сняла колпачок с маркера и задумчиво прикусила щеку изнутри. Вялый пенис или Пинки Пай из «Май Литл Пони»? Вот в чем вопрос…

Хотя зачем выбирать?

Зловеще ухмыльнувшись, Катя медленно поднесла маркер к щеке Захара.

Аста ла виста, засранец!

Рюкзак, доверху набитый принадлежностями для рисования? Есть.

Тахикардия и нервный смех без повода? Есть.

Прыщ, не вовремя выскочивший возле носа? Есть.

Чумовые носки с динозаврами? Есть.

Если это не означало, что Катя готова к первому учебному дню, то что вообще могло означать? Крепко стиснув ручку чемодана (возвращаться к Захару после ночных художеств? Ни за что!), она решительно поднялась по ступенькам МИМИ и схватилась за тяжелое кольцо, служившее дверной ручкой.

Интересно, все остальные тоже мысленно зовут это место «Ми-ми-ми»?

Дверь беззвучно отворилась, а за ней… Честно говоря, за ней была еще одна дверь и пост охраны с турникетом, поэтому Катя почувствовала себя немного глупо из-за того, что так торжественно задержала дыхание. Шумно выпустив воздух из легких, она прижала к валидатору новенький пропуск и наконец оказалась там, где больше всего мечтала быть.

В МИМИ!

Снаружи внушительное здание с четырьмя колоннами и полукруглым крыльцом вовсе не походило на святая святых творческой молодежи. Зато внутри… Катя задрала голову. Она стояла в огромном просторном холле со стеклянным потолком, поддерживаемым хаотичным переплетением белых труб. Винтовая лестница, похожая на спираль ДНК, вела на третий этаж, а справа и слева виднелись прямые лестницы, ведущие на второй. Вместо обычных указателей стены покрывали рисунки со стрелками.

Толпы студентов, шумно переговариваясь, торопились на пары или сидели прямо на полу с ноутбуками на коленях. У дальней стены, рядом с кофейными автоматами и надписью «Кафетерий», виднелись распахнутые двери, ведущие в небольшой внутренний двор. Если верить фоткам в интернете, там были качели, странноватая на вид статуя, похожая на скопище огромных мыльных пузырей, и небольшой фонтан с открытой площадкой, на которой в теплое время года проходили выставки студенческих работ и питчинги проектов.

Если бы Катя не боялась, что ее затопчут, она бы точно упала в обморок от смеси ужаса и восторга.

Усторга?

Вужаса?

Расписание на сайте кафедры подсказало, что первокурсники-комиксисты собираются в сто первой аудитории. Благодаря стрелкам Катя нашла ее без труда и даже умудрилась сморщиться не слишком сильно, пока проходила мимо двери, на которой висела табличка «Кафедра иностранных языков». Захар навечно опорочил для нее языкознание.

Утром она выскользнула из квартиры со смешанным чувством стыда и удовлетворения. Во-первых, при дневном свете оказалось, что маркер был перманентным. А во-вторых, пожалуй, стоило все-таки ограничиться Пинки Пай. С другой стороны, Захар сам виноват! Нечего было вести себя как заносчивый говнюк. Чемодан у Кати с собой, так что сразу после двух пар с многообещающим названием «Комикс и иллюстрация» она въедет в свою распрекрасную комнату в общаге. А убраться, как и договорились, придет через месяц.

Не может же Захар злиться на нее целый месяц, правда?

В аудитории сто один на небольшом подиуме возле широкого экрана для презентаций стояли дизайнерский пластиковый стул и массивный деревянный стол с резными ножками, похожий на стол для бильярда. Узкие парты в семь или восемь рядов амфитеатром поднимались вверх, создавая странное ощущение. Какое-то дикое смешение Древнего Рима и хайтека.

Катя почувствовала себя сначала гладиатором, которому придется сразиться с другими студентами за право стать комиксистом («Это Спарта-а-а!»), а потом… букашкой. Или чем-то еще, столь же маленьким и незначительным по сравнению с остальными. Большинство ее однокурсников, конечно же, сидели в телефонах. Другие непринужденно общались, словно были сто лет знакомы, и от этого почему-то стало еще тревожнее. Быть может, они все познакомились на подготовительных курсах, которые были Кате не по карману?

Девушка с неестественно белыми волосами, усевшаяся на первую парту спиной к подиуму, рассмеялась громким резким смехом, и Катя ощутила, как противно и липко все сжалось внутри. Ей почему-то показалось, что девушка смеялась над ней, хотя та даже не смотрела в ее сторону.

«Это потому что они все особенные. А ты обычная, – услужливо подсказал голос в голове. Катя уловила мамины интонации. – Такие в кабинете стоматолога аппарат для диагностики жизнеспособности пульпы врачу подают, а не мир меняют! И что такого? Помощник стоматолога – это хорошая стабильная работа».

Катя незаметно вытерла вспотевшие ладони о джинсы и быстро поднялась на свободное место в последнем ряду. На самом деле она вовсе не была такой – трусливой и жалкой, – но иногда ей просто отчаянно не хватало человека, который был бы на ее стороне. Поддерживал. И не считал ее мечты глупыми.

– Свободно?

Чужой вопрос пробил паническое оцепенение, и Катя наконец «отмерла». Рядом с ее партой стояла высокая девушка с загорелой кожей и серебристым колечком пирсинга в носу. Длинные, почти черные волосы были собраны в небрежный высокий хвост и открывали уши, утыканные сережками, словно игольные подушечки. Узкие черные джинсы, заправленные в ботинки на платформе, обтягивали стройные бедра, а под огромной кожаной курткой виднелась водолазка из тончайшей сетки.

Смотрела девушка исподлобья.

– Тут свободно? – нетерпеливо повторила она.

Катя заторможенно моргнула, а потом так быстро закивала головой, что та едва не оторвалась. Кажется, с ней еще ни разу никто не хотел сидеть добровольно. В школе Катя не то чтобы была изгоем – скорее просто так и не смогла вписаться ни в