Будни фронтового автобуса - Иван Вадимович Карпенков

В оформлении обложки использована работа художника М. О. Анаева «Работает Авиация», 2024 г. (Студия военных художников имени М. Б. Грекова Министерства обороны Российской Федерации).

© Карпенков И. В., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

По разбитой, изрытой воронками старых и недавних «прилетов» дороге сквозь снег и вьюгу, жару и зной, под палящим солнцем и кромешно-черной ночью неторопливо ползет уставший пазик. Болотно-зеленого цвета, с желтой светоотражающий полосой по всему борту, кому-то он может показаться старой развалюхой. Но нет. Это вовсе не так. На самом деле этому автобусу едва исполнился год с того момента, как он, новенький и блестящий, бодро сошел с конвейера своего родного завода.

Но тяжелая во всех смыслах жизнь оставила неизгладимые раны на каждом из агрегатов железного коня, включая саму его механическую душу.

От рождения он не мог похвастаться ни своей комплектацией, ни перспективами долгой, счастливой и беззаботной жизни. Все в его салоне от самого начала было произведено не просто в формате «эконом», а скорее «суперэконом». Его кондово сваренные из железных труб сиденья обтянуты самым дешевым дерматином, а обшивка салона и вовсе незатейливо сделана из строительной ДВП, которая уже через месяц была необратимо испачкана запекшейся кровью вперемешку с глубоко въевшейся грязью.

Только не подумайте, что водители данного агрегата не ухаживали за ним. Напротив, всякую свободную минуту, в жару и на морозе, они, грязно ругаясь по матери, что-то делали в его механизмах, каждый раз возвращая их к жизни. На вопросы эстетики времени оставалось совсем мало. Но после каждого рейса салон мыли. Сначала ведрами воды и тряпками, потом, поняв полную бесперспективность этого занятия, стали просто смывать кровь, смешанную с черноземом, из поливочного шланга.

Дело в том, что основной задачей автобуса была доставка раненых, которых не считали особо тяжелыми, с линии боестолкновения до эвакуационно-распределительного госпиталя. Требования и нормы перевозки личного состава тут давно забыты. А потому в салон забивается столько народу, сколько только можно туда запихнуть. Плюс еще немного. Пустым автобус крайний раз ехал разве что только, когда его перегоняли с завода к месту службы. На этом вся его лафа закончилась. Да и отдыхать между рейсами долго не приходилось. Ну что тут скажешь – служба. Она и трудна, и почетна, а главное – точно очень нужна и незаменима. Это автобус своими железными мозгами понимал четко. А потому из последних своих лошадиных сил преодолевал все трудности и лишения воинской службы ровно так, как завещал ему Дисциплинарный устав Вооруженных сил.

Пассажиры в подавляющем большинстве своем в начале погрузки в автобус бывают слегка растерянны и молчаливы. Однако впоследствии осознание того, что каждый километр пройденного пути удаляет их от ЛБС и приближает к мирным, живущим «на всю катушку» городам, несколько поднимает настроение. Нет-нет да кто-то и заведет разговор. В ход идут позывные и наименования частей. Непременно находятся общие знакомые и друзья. И вот уже через какой-нибудь час-другой в салоне автобуса царит совершенно иная – дружеская обстановка.

Раненые потяжелее ровно стонут в такт раскачивающемуся кузову, скрежещут зубами от боли. А те, что полегче, с пониманием своей сопричастности дают им пить из своих припасенных в дорогу пластиковых бутылок. Ничем другим помочь они не могут. А чувство необходимого соучастия почему-то в этот момент просыпается практически у каждого.

Всякий раз среди легкораненых находились те, кто по ходу движения из состояния легкого коматоза периодически заваливался в полностью бессознательное состояние. Сопровождавший бойцов фельдшер, как контролер на гражданском рейсе, не торопился поднимать панику и предпринимать какие-либо реанимационные действия. Во-первых, он уже столько раз проделал этот маршрут, сопровождая подобный контингент, что уже привык и давно не реагировал на то, что в мирной жизни у многих вызвало бы шок и панику. Ну, а во-вторых, а что, собственно говоря, он мог сделать? Это вам не госпиталь и даже не полковой медицинский пункт. Да и он не особо-то фельдшер. Ну уж, по крайней мере, не врач, это точно. Врачи в этих местах на вес золота, да и грамотные фельдшера тоже. А потому его обязанности по сопровождению легкораненых свелись к оформлению соответствующих документов и контролю доставки личного состава согласно списку. Ничего более героического или профессионального от него тут никто не требовал, да и не ждал. Ну и почетное наименование «фельдшер» – это точно не уровень знаний и профессиональных компетенций, и, скорее всего, даже не должность. Это, вероятно, штатное наименование единицы комплектации эвакуационного автобуса. Как домкрат, огнетушитель и аптечка.

За все время на этом месте побывали и выпускник ветеринарного колледжа, работавший на гражданке зоотехником, и рыжий волонтер, сразу после школы прошедший двухнедельные курсы тактической медицины где-то в Питере, после чего срочно решивший непременно испытать себя и применить свежеполученные знания на практике. Пару раз, конечно, попадались и парни, реально окончившие средние профессиональные учреждения с медицинским уклоном. Но они были тут, скорее, исключением из правил. Потому как тех, кто реально что-то мог по медицинской части, быстро разобрали себе госпиталя и хозяйственные отцы-командиры.

Однако в любом случае фронт на фельдшерском месте в автобусе прикрывал тот, кто хоть какое-то отношение к медицине имел. Ну или, по крайней мере, так думал. В любом случае начальство этому не противилось.

Фельдшеров категорически не хватает. А потому, как говорил один из персонажей культового российского фильма про армию: «Нет преград для патриотов!» И если начальство сказало, что ты – фельдшер, значит, ты – фельдшер. А если ты фельдшер, то изволь принять это достойно. И, как говорится, хочешь не хочешь, а соответствуй…

Вероятно, именно с такой мотивационной позицией на сборном пункте в фельдшера записывали всех, кто особо этому не противился. Возможное отсутствие необходимой компетенции у вновь прибывающих «фельдшеров» в моральном плане военные комиссары прикрывали для себя убеждением, что, мол, все равно все бойцы перед отправкой на СВО пройдут необходимую подготовку в военных учебных центрах. В том числе и по профессиональным направлениям. А там тех, кого надо, подтянут, освежат в памяти забытые знания и добавят новых. Ну а тех, кто окажется неспособным, отправят в пехоту.

На полигонах в учебных ротах, напротив, целиком и полностью были уверены в военкомах, отобравших из тысяч запасников именно этих, вероятно, самых достойных и профессиональных специалистов. В результате система делала свое дело, по итогу выдавая фронту именно