Повесть о самурае - Дмитрий Иванович Богуцкий

Люди, несомненно, причастные к обстоятельствам смерти Накадзимы, ибо были в достаточной мере высокопоставленными. Теперь они решали, что делать со мной.

Я стоял пред ними в умоляющей позе, на коленях, лицом в пол. Долго уже стоял. Ругань первого заместителя не давала мне разогнуть спину.

– Да как ты посмел?! Как это было вообще возможно?! Кем ты себя возомнил?! Что за немыслимое самоуправство?!

Я молчал. Говорить было не о чем. Он был прав. Самоуправство, просто немыслимое в других обстоятельствах…

– Так это тот бесполезный садовник? –  проквохтал старый казначей со своего невысокого, но значимого места. –  Как он вообще попал в замок на эту должность?

– Вознаграждение за услуги времен последней войны, –  ответили ему. –  Старший садовник неравнодушен к людям, носившим за ним сандалии в те времена.

– А, –  недовольно произнес казначей. – Старший садовник… Я полагал, что с ним покончено после той истории с неканоничным садом…

– Не окончательно покончено, –  ответил ему распорядитель двора. –  Как видите, он находит способы вредить нам. Меч свой дал.

Я затылком почувствовал, как они разом посмотрели на меня.

Казнят или помилуют?

– Так что решим? –  спросил наконец распорядитель двора. –  Сэппуку?

– Было бы великолепно, –  тихо прошелестел казначей.

– Очень в этом сомневаюсь, –  задумчиво ответил главный советник.

– Почему, господин главный советник?

– Это будет выглядеть подозрительно. Обязательно будет произведено расследование со стороны надзирателей сёгуна. Накадзима покончил с собой и все недостачи взял на себя. Если и этот вспорет себе живот, будет выглядеть так, словно это мы заметаем следы.

– Так что же нам делать? Изгнать?

– Возможно, возможно. Но не сейчас. Нужно выждать. Впрочем, оставьте ему шанс закончить все самому. Пусть он над этим хорошенько подумает.

– Не подозревал в вас такой жесткости, господин главный советник…

– Суровые вопросы требуют суровых решений. Так?

– Именно так. Уведите этого.

Меня подняли с колен и вывели прочь.

* * *

Следующие ночь и день я провел в узилище под главной башней, пока в княжеских покоях принимали ревизора Ставки.

Собранная из тяжелого дубового бруса в две ладони шириной решетка ограждала довольно просторное для меня одного пространство с брусовым же полом. Свет солнца попадал сюда через далекие световые оконца, ночью у охраны горел масляный фонарь.

Хання-Син-Кё находилась в ножнах на подставке у стойки с прочим оружием стражи. Короткий меч и возможность разрешить общие неприятности самому мне оставили. Даже намекали этим на благоприятный для всех исход. Но я не спешил. Наверное, из упрямства. Или от пришедшей с возрастом неуживчивости. И мне, пожалуй, было любопытно, куда все повернется. И я не спешил закончить все здесь.

Охрана любезно поделилась со мной своим ужином. В остальном меня не тревожили.

Уже вечером, когда вновь стемнело, к нам спустился человек, которого я в Какэгава еще не встречал. Он оставил сопровождающего рядом со стражей у лестницы, по которой спустился, забрал у них один из фонарей и через полсотни неспешных шагов подошел к решетке. Поставил фонарь на пол около решетки.

– Господин Исава, –  негромко проговорил он, –  приблизьтесь.

Я встал с пола, где сидел в позе лотоса, стараясь сохранять покой в душе, –  пригодилась монастырская наука, –  подошел к решетке со своей стороны.

Свет и тени искажали лицо этого человека, не уверен, что узнал бы его, встретив вновь в иных обстоятельствах.

Он дождался, пока я не опознаю гербы правящего дома на его воинской накидке, и показал мне красную квадратную печать, висевшую на шнурке на поясе рядом с походной чернильницей.

– Я третий помощник генерального инспектора, –  негромко произнес он. –  Если вам есть что добавить к официальному описанию сэппуку управляющего пороховой мануфактурой Накадзима, сделайте это сейчас. У вас не будет другого случая.

Я помолчал, собираясь с мыслями.

– Я только оказал господину Накадзиме продиктованную дружеским состраданием помощь, почтенный третий помощник генерального инспектора. У него не оказалось другого друга, способного на это.

– Сэппуку должностного лица без санкции руководства – серьезное преступление, –  проговорил он. –  Тут вы целиком во власти княжеского совета.

– Это так, господин третий помощник.

– Чем продиктованы ваши необычные передвижения по замку Какэгава в тот день?

Шпионы. Кругом шпионы. И этот господин тоже из таких, просто не прячет свою сущность. Он очень много уже знает. Он может узнать еще больше из самой моей невинной фразы…

Нужно быть очень осторожным.

– Я искал успокоения. Я очень давно не делал ничего подобного и испытывал неуверенность в своих способностях.

– Вам удалось освежить свою память?

Это определенно ловушка. Скажу «да», и он спросит, кто еще был соучастником…

– Все были очень вежливы со мной. Здесь нет никого с подходящим опытом. Все слишком молоды.

– Это так, –  внезапно согласился он.

Развернулся и ушел, не глядя на мой поклон ему вслед.

Фонарь остался около решетки. Никто не пришел его забрать.

К утру фонарь догорел и погас.

Сказ о том, что, лишившись важного, ты не лишаешься главного!

Я хорошо помню тот день, когда впервые увидел, как убивают человека.

Он явился со стороны заката рано утром, одинокий и утомленный. Прошел по единственной улице нашего селения, уставший и запыленный. Два меча были у него за поясом. В столь ранний час ему никто не встретился и некому было его остановить.

– Эй, хозяйка, –  обратился он через забор к моей матери, что как раз вышла из дома. –  Найдется чего выпить? А заодно и пожрать?

Мать подала ему воды, а потом рисовый колобок на деревянной тарелке.

Он вошел в наш двор, усевшись на деревянный чурбак у забора, начал жадно глотать рис.

– О! –  сказал пришлый, увидев мою сестру, что вышла забрать у него чашку. –  А это еще кто? Ты уже взрослая?

Мать моя, катавшая в этот момент для него в ладонях второй колобок в доме у очага, перевела на меня взгляд и тихо произнесла:

– Беги к своему деду, передай, что к нам ронин забрел. Пусть поспешат.

Мне тогда и десяти лет не было, ронин не обратил на меня внимания.

Я тихо поднялся и вышел через задние двери, через задний двор, выбрался на заросшую тропинку и, пробираясь вдоль плетеного забора, слышал, как ронин развязно говорит моей сестре:

– А что, красавица, может, угостишь меня чем-то еще?

Я поспешил.

Очень скоро мы вернулись. Я, мой дед и его постоянный гость Мацуда Хирото, высокий, не старый еще седой человек с коротким