Женщина в Древней Руси - Александр Петрович Торопцев

Но!

В русской же литературе на рубеже XX–XXI веков появились книжонки (а как еще подобные изделия книжной продукции назвать?!), в которых авторы пытаются создать образ русской женщины, мягко говоря, не соответствующий действительности, реалиям русской истории, быта русских дворцов и хижин. Неискушенный читатель, полистав эту продукцию, может подумать, что родившая и воспитавшая русский народ женщина и впрямь легка была на незаконные связи, на блуд.

Рогнеда, кем бы она ни была, славянкой или варяжкой, не хотела разувать Владимира, а затем чуть не убила мужа своего, погрязшего в пороке. Почему? Потому что порок этот она ненавидела, между прочим, еще и язычницей будучи! И не потому ли, что судьи ее, бояре, точно так же ненавидели этот порок, она осталась жива?

И новая королева Франции, Анна Киевская, издевалась над юным Вильгельмом потому, что ненавидела она блудливое своеволие высокопоставленных одичалых мужиков. Мудрая (тому свидетельствуют источники, в том числе и французские, и западноевропейские), она, христианка к тому же, не могла не знать, что незаконнорожденных детей не бывает, что Бог не допустил бы рождение незаконного и даже побочного дитя. Все дети законны! Потому, что они ни в чем не повинны перед людьми и перед Богом в момент своего рождения и даже в момент зачатия. Королева Франции, дочь Ярослава Мудрого и Ингигерд (Ирины), действительно получила хорошее воспитание. Хотя и Вильгельм, ненавидевший ее, был по-своему прав. Потому что незаконнорожденным или побочным он не был.

У знакомого с дальнейшей судьбой Анны могут появиться этакая саркастическая зловредная улыбка и ехидненький вопрос: «А как же назвать роман этой хорошо воспитанной дочери Ярослава Мудрого с Раулем III?» Ну уж никак не блудом. Это во-первых. А во-вторых, сначала нужно рассказать, следуя хронологическому принципу, о деяниях королевы Франции до того момента, когда Рауль «украл» ее.

Жизнь парижская началась у нее, как это принято у женщин, с тоски. А почему бы не затосковать королеве в стране, где «жилища мрачны, церкви безобразны, нравы ужасны» (так писала она отцу в те годы), где никто не понимает глубины и поэтической прелести саг, где постоянно идет война, где король имеет совсем маленькую власть?! Киев, по общему признанию специалистов, являлся в те годы величественным и прекраснейшим городом, уступавшим по роскоши храмов и дворцов в Европе лишь Константинополю. Парижу было очень далеко до этого богатства и великолепия.

Но жизнь и, главное, богатая душа Анны взяли свое. Королева занялась благотворительностью, она часто раздавала бедным милостыню, помогала вдовам и сиротам, делала щедрые пожертвования монастырям, основывала церкви. Новые соотечественники называли ее «доброй королевой», папа римский Николай II – «славной королевой». В популизме обвинять эту женщину нельзя хотя бы потому, что даже Генрих I был настолько поражен ее деловыми качествами и государственным умом, что предоставил ей право ставить на государственных документах свою подпись рядом с его подписью. В XI веке лишь византийские императрицы могли обладать подобным правом и, главное, доверием монархов.

Увлеченная общественной деятельностью, Анна не забывала и о главном своем предназначении: о рождении наследника французского престола. Вдовец Генрих I не получил от первой жены, Матильды, законного наследника. Три года супружеской жизни с Анной Киевской минуло, королева ребенка не родила.

Однажды она помолилась святому Викентию, защитнику французов, дала обет построить после рождения сына монастырь в честь святого Викентия. Бог услышал ее молитвы. Вскоре Анна родила сына. Его назвали новым для Франции греческим именем – Филипп. После этого дела пошли лучше. Анна на радость королю и французам родила еще двух сыновей: Роберта, он умер в детстве, и Гуго, который явился родоначальником королевской линии Вермандуа.

Теперь Анна полностью переключилась на воспитание своих сыновей, благо опыт матери у нее был свеж в памяти, да и сама она имела педагогический талант. Филипп I и Гуго Великий получили серьезное «монаршее» воспитание.

Положение Генриха I и Анны Русской, видимо, было не столь уж прочным. Только этим можно объяснить тот факт, что 23 мая 1059 года в Реймсском соборе Генрих I передал Филиппу I, семилетнему, французский трон, и сын, естественно, в присутствии знати прочитал клятву «будущего короля». В стране действительно было неспокойно. Как и во всей Европе. Положение усугублялось еще и тем, что быстро усиливался герцог Нормандии Вильгельм I. От него можно было ожидать любой каверзы. Поэтому передача Генрихом I власти Филиппу говорит о многом. В том числе и о хорошем отношении старого короля к его супруге, матери его сына! А это, в свою очередь, говорит о том, что Анна Русская была хорошей ему женой, что он верил в ее способности и возможности, в ее государственный ум и такт.

Богатырским здоровьем Генрих I не отличался. Свою близкую кончину он, видимо, предчувствовал. И, естественно, он хотел передать Францию в надежные руки.

В 1060 году он умер. Анна стала регентшей юного короля. В том же году она переехала с сыном в замок Санлис неподалеку от Парижа и прожила несколько лет. Рядом, в местечке Витель, возводился основанный ей, согласно обету, монастырь Сен-Венсен. Здесь же, в замке, шла напряженная государственная и культурно-религиозная жизнь регентши, что официально подтверждается ее подписями на многочисленных государственных и других документах.

Здесь же приблизительно в 1062 году началась новая страница жизни Анны, королевы Франции: ее любовь с графом Раулем III, потомком Карла Великого, богатым, независимым человеком, дважды женатым. Первая его жена умерла в 1053 году, вторую он уличил в супружеской неверности и расстался, ожидая расторжения брака.

Источники уверяют, что Рауль де Крепи и де Валуа впервые увидел Анну в лесу в окрестностях Санлиса, когда она охотилась верхом на лихом скакуне. Было ей в ту пору от 30 до 38 лет. Изящный возраст для любви! Конечно же, они могли встретиться и раньше. Рауль де Крепи, один из самых могущественных феодалов Франции, хоть и прослыл человеком своенравным, хоть и оспаривал право на французскую корону с Капетингами, хоть и игнорировал частенько постановления короля и волю самого папы римского, не был таким задиристым, как, скажем, тот же Вильгельм, и наверняка, даже любопытства ради, он побывал хотя бы уж на одном из пиров у короля после женитьбы последнего на дочери конунга русов. Но старофранцузские хроники этого не подметили, не