"Княгиня Ольга". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Дворецкая Елизавета Алексеевна

Валькирия по имени Свава дала ему имя Хельги; они обручились, но вскоре Хельги погиб. В этом сюжете буквально все намекает на какие-то очень архаичные ритуалы: молчаливость и безымянность главного героя, его сидение на кургане – что делается в целях общения с тем светом; к нему является посланница бога мертвых (Одина), дает ему имя «посвященный богам», и вскоре он расстается с жизнью. Обручение с «избирающей павших» в данном случае – прямая метафора смерти.

Ко времени жизни княгиня Ольги эти ужасы, конечно, уже остались далеко позади, но имя Хельги было распространено в скандинавских королевских династиях начиная с их (династий) легендарных времен. Например, в «Саге об Инглингах» упомянут Хельги конунг, сын Хальвдана, правивший в Хлейдре (остров Зеландия).

Как отмечает Е. А. Мельникова, в текстах, отражающих традицию примерно до 1000 года, насчитывается около 10 персонажей, носивших имя Хельги, причем почти все они связаны со скандинавским героико-эпическим контекстом. «…личное имя Хельги/Хельга в дохристианское время имеет специфическое распространение: оно отмечается прежде всего в именослове Скьёльдунгов – легендарной династии правителей о. Зеландия с центром в Лейре, которые стали героями разветвленного цикла героико-эпических сказаний, а также в других циклах и сюжетах древнескандинавского эпоса, происхождение которых может быть связано с датским и норвежским культурным ареалом. Лишь в редких случаях оно встречается вне героико-эпического контекста и принадлежит, возможно реально существовавшим лицам – региональным правителям в Дании и в Норвегии, чьи кланы не находились в родстве со шведско-южнонорвежской династией Инглингов.

Очевидно, что в древнегерманском и древнескандинавском дохристианском мире имя Helgi/Helga не принадлежало к числу рядовых, обыденных имен. Им могли обладать прежде всего представители знатных родов, т. е. оно относилось к сравнительно небольшой категории «княжеских» имен (ср. такие имена как Hákon, Rǫgnvaldr, Yngvarr и ряд других) (курсив мой – Е.Д.). Имя предполагало «героичность», доблестность его носителя и отсылало к представлениям о сакральности конунга как обладателя удачи (хамингьи), олицетворения успеха»[14].

Таким образом, мы видим, что и место рождения Ольги, и само ее имя дают основания причислять ее к правящей псковской династии скандинавского происхождения. Дочь незнатного десятника с Гончарной улицы не могла бы получить священное королевское имя. Но – это важно, – из этого не следует, будто она и ее родные были или считали себя шведами или датчанами. Имя – это имя, не меньше, но и не больше. Во-первых, нося скандинавское имя, она сама могла иметь происхождение как минимум смешанное. А во-вторых…

Здесь нам нужно сделать еще одно отступление научного характера. Если сам факт скандинавского происхождения имен первых князей был установлен давно, то в последние годы ведутся исследования, которые показывают – все еще интереснее. Зафиксированные письменными источниками (собственно древнерусскими, скандинавскими и греческими) имена русов-варягов и термины позволяют предполагать, что выходцы из Скандинавии, жившие в Восточной Европе в IX–X веках, имели свой диалект, отличный от «нормального» древнесеверного языка. В их наречии, за время пребывания в славяноязычной среде, неизбежно должно были накапливаться специфические черты. Некоторые «восточнославянизмы» в языке скандинавов на Руси не раз отмечались исследователями, например, значение древнескандинавского «гард» – город, несвойственное северному языку как таковому и развившееся под влиянием славянского «город». Древнеисландское «грикк» (грек) возникло под влиянием славянского слова, и это можно объяснить через посредничество восточноевропейских двуязычных скандинавов, среди которых это слово было наиболее употребимо (ибо через славян скандинавы попадали к грекам). Термин «варяг» тоже бытовал в среде восточноевропейских скандинавов, заметно отличаясь от древнескандинавского «вэрингиар» – «скандинавские воины на византийской службе». А значит, не исключено существование диалекта, в котором древнескандинавское «вэринг» еще в первой половине IX века изменило звучание и тогда же оказалось заимствовано восточными славянами. Взаимодействие этих трех вариантов (древнескандинавского, славянского и греческого) дает возможность нащупать важную черту языковой ситуации в Восточной Европе в IX–X вв. Скандинавская по происхождению социальная верхушка на Руси того времени была двуязычна, что вполне естественно. Из их родного скандинавского языка в язык их славянского окружения шел ряд заимствований (имена, социальные термины), и сами они начинали употреблять эти слова в их новом, местном, ославяненном варианте. Хотя само их наречие оставалось германским. Сюда относится и княжеское имя Ингвар\Ингер\Игорь, и «скатт» (серебряная монета) – русское «скот» (деньги)[15].

Этому же вопросу посвящена статья Николаева Сергея Львовича «К этимологии и сравнительно-исторической фонетике имен северогерманского (скандинавского) происхождения в «Повести временных лет»»[16]. Здесь рассматривается вероятная этимология имен варягов из ПВЛ (текста легенд и договоров с греками, то есть имена князей, послов и прочих) и новгородских берестяных грамот. Большинство из этих имен не принадлежит ни одному из известных северогерманских языков. По-видимому, они отражают фонетику особого северогерманского диалекта, на котором в конце I тысячелетия говорили местные («русские») северогерманцы, составлявшие основную часть «скандинавской» дружины южнорусских (киевских) князей до XII века. Фонетика «варяжских» имен указывает на раннее отделение «русско-варяжского» диалекта от прасеверогерманского ствола. Автор статьи предлагает гипотезу, согласно которой «русско-варяжский» диалект – язык выходцев из Скандинавии (возможно, из Швеции), переселившихся в Восточную Европу задолго до Рюрика, когда фонетика северогерманских диалектов была близка к прасеверогерманской. «Русско-варяжский» диалект сберег некоторые архаические черты, не сохранившиеся в остальных северогерманских языках. Отделение диалекта «русских варягов» от прасеверогерманского предпочтительно отнести к VI–VII вв. н. э. На относительную изоляцию «русско-варяжского» диалекта может указывать и ряд имен, имеющих прозрачную этимологию, но не отмеченных в скандинавских языках или известных только из рунических надписей (Гунастр, Въиск, Егри, Етон, Истр, Клек и т. д.). Интересующие нас имена Олег\Ольга автор относит к категории «имена скандинавского происхождения, преобразованные по законам развития позднепраславянской диалектной фонетики» и реконструирует в следующих формах:

Ольга

Ранне-ПС *ĕlĭgā > праслав. *elьga > вост. – слав. Olьga.

Напомним, что именно в форме «Эльга» записал имя нашей героини Константин Багрянородный, сам слышавший, как ее называет ее собственное окружение.

Олег

Ранне-ПС *ĕlĭgŭ > праслав. *elьgъ > вост. – слав. Olьgъ. Это имя восходит к ПСГ *hailiǥaR, формально совпадающему с прилагательным *hailǥaR ‘посвященный богам, святой’. Имена др. – швед. Hælghe, др. – дат. Helghi, др. – сев. Helgi восходят к ПСГ «слабой» основе *hailgē.

Итак, что мы видим? Вполне естественно, что за несколько поколений жизни в славянском окружении уроженцы скандинавских стран не только выучили славянский язык, но и родной их язык, на котором они продолжали общаться между собой, изменился под этим влиянием. И этот «русско-варяжский» диалект отделился от общего ствола германских языков еще в VI–VII веках нашей эры. Но у диалекта должны быть носители. Получается, был какой-то народ, условно «варяги», северные германцы по происхождению, еще за двести-триста лет до условного Рюрика переселившиеся в Восточную Европу? Соблазнительно увидеть в нем ту самую «русь», переселившуюся на земли восточных славян «всем своим родом», ввиду чего она не найдена ни в каких других местах. Но и на Руси не найдено какой-то археологической культуры, которую можно было приписать этому народу в период с VI по VIII–IX век (когда следы пребывания скандинавов фиксируются уже отчетливо). Разве что камерные погребения, но они появляются позже.