Лёд и Пламя - мортифактор

— Как так? Мы будем вместе, за исключением нашего с партнёром плана? А Земля пусть страдает дальше? Это нелепо.

На прекрасном лице Доры потемнело при упоминании демона. Она оставила мою шпильку без ответа. Закрыла глаза и, с тяжелым вздохом, расправила свои крылья.

— Тебя погубит ведьма. Обычная смертная ведьма, Некромант.

— Что? Ты ошибаешься. С такой ритуальной подпиткой, я справлюсь даже с Морганной. — Подняв руки к небесам, с мечом и палочкой, я изогнул рот в усмешке и направил магию в кладбищенскую землю. За спиной раздался грустный смешок Доры.

— Ты стал достоин, новый Темный Лорд. Но допускаешь ошибку, как и все они. Не берёшь в расчёт слабых, обывателей. Именно они решают исходы войн.

Я задумчиво оглядел пенкаль. Слова Доры звучали как предупреждение, а она больше не произнесёт мне не слова. Тянуть ещё больше было нельзя.

— Surge ad vitam!

Дрогнула земля, и всё кладбище взорвалось потоками земли, вывернутыми памятниками и обломками гробов. Вой, полный ярости и злобной силы, застиг меня врасплох, а уши мои завибрировали от его ужасающего звучания. Я, дрогнув, отступил на шаг. Эта земля полна магии; все ушедшие за грань — тоже Маги или магические существа.

На мой зов откликнулись все, кроме самого дальнего уголка, где покоились Певереллы, матушка и сестра Альбуса Дамблдора, а также мои родители. Символично, что их кости остались немыми, как будто подсознательно я не желал, чтобы они вернулись в обличии неупокоенных.

Огромные вожаки гончих, словно верные телохранители, замкнули мою пентаграмму, лениво наблюдая раскалёнными синими огнями глазниц за своими стаями, скелетами и зомби. Я насчитал две дюжины абсолютных машин для убийства. В памяти всплыла картина, как один вожак выдержал натиск двух Раваго Малфоя и целый поток более слабых заклинаний. А здесь — две дюжины этих монстров. Хе-хе, с такой гвардией я готов захватить Министерство магии.

Более юркие, миниатюрные гончие. Да, для себя я решаю разделить эти два подвида на вожаков и их стаи — так проще и понятнее. Бестии значительно превосходят вожаков в скорости и молниеносности. На расстоянии пятидесяти метров, если маг заранее не возведёт защиту от физических объектов, его ждёт страшная участь. Они, вероятно, не уступают в скорости гепардам, а если говорить о нашем мире — драконам.

Внезапно меня атакует ужасный запах гниения и разложения, вызывая тошнотворные позывы. Закашлявшись, я накладываю чары свежего воздуха, закручивая их в спираль вокруг себя. Усилий это требует немного, ведь земля пропитана магией, и я могу себе позволить подобную расточительность.

Сосредоточив мысли, приказываю стаям гончих и мертвецам расположиться у подножия холма. Наблюдая, как моя армия выстраивается, стремясь как неясные тени, меня пронизывает чувство силы и власти.

Вот она — моя верная армия, готовая сражаться до последнего вздоха, за меня и против любого противника. Они часть меня, часть моей воли. Рассмеявшись, я направил палочку на посёлок.

Время платить цену за спасение своих потенциальных родных и близких, дамы и господа! С тихим шелестом крыльев исчезла Дора. Уходи, правильно, не стоит тебе видеть то, что произойдёт дальше.

— Ignis Tenebrae!!!

Мне оставалось лишь злиться, сжимая зубы. Смотреть, как огонь, рождённый моей волей, воздвиг огненную стену высотой в метр, отделяющую восточную часть Годриковой лощины от остального мира. В глазах потемнело, дыхание стало тяжелым: я толкнул вал огня в сердце города, отпуская вожжи контроля.

Первые дома вспыхнули, и крики страха и боли, словно призраки, разнеслись по посёлку. Меня охватила дрожь. Первые ручейки магии наполнили гептаграмму окутывая меня и затуманивая разум. Город, словно бунтуя, горел неохотно. Прошла целая минута, а пламя лишь смело несколько первых домов. Я не мог ждать дольше — время стремительно истекало, и вскоре пробудятся мракоборцы.

Я ударил снова, наполняя Огонь Тьмы уже заёмной магией. Мир озарила вспышка, и в ушах раздался невыносимый рёв. Упав на колени, преодолевая слабость, я всмотрелся в поселок: огонь моментально охватил улочки. Дома таяли, как лёд на солнце. Рёв пламени смешался с криками людей и воем сгорающих собак. Внезапно поток силы накрыл меня, и, вставая на ноги, я безжалостно глядел на море огня.

Главное — контролировать мёртвую магию, не позволить ей вырваться за пределы гептаграммы. Иначе здесь вообще ничего не останется.

Вдали я наблюдал, как люди, сбегая, наталкивались на лепестки огня, вырывающиеся из переулков, дверей и окон домов и даже из земли. Они вспыхивали мгновенно, крича, сгорая без следа. Но даже в тот момент я не дрогнул. Я скреплял волю и удерживал руку на пульсе, с тревогой смотря, как тают свечи. Поток магии становился слишком мощным и непрерывным.

Мир терял свой цвет, превращаясь в чёрно-белую бездну. Лишь огонь продолжал гореть в этом тусклом пространстве, становясь ещё более яростным и живым. Это привлекло мое внимание: как может чёрный свет вспыхивать с такой силой?

— Прошу! Спасите моего ребенка! — Женский крик вырвал меня из размышлений, и я обернулся в шокированном ступоре. Женщина, несущая в руках сжатого ребенка, вырывалась из этого ада, убегая от встречного пламени. Молодая, красивая, она мчалась ко мне, как ангел, готовый разорвать на части кого угодно, но спасти своё дитя.

Мне всё ещё не хватало сил для осуществления моего замысла; слишком много не хватало, и я терялся в выборе. Спасать их? Или приносить в жертву? Но я помнил о ребенке, знал, что сделал Том. Отнимать у них жизнь — это ужаснейший грех. Девушка заметила гептаграмму и, оглянувшись, увидела мою армию. На ее лице появилось осознание, и она слегка вздрогнула, но не остановилась, а бросилась вперёд. С мольбой глядя мне в глаза, умоляла не трогать сына. Я не тронул. Огонь все ближе подбирался к ним.

Чары сна накрыли их, девушка покачнулась но продолжила баг, а вот ребёнок уснул. Ударное заклинание влетело ей в грудь, отталкивая назад; от силы заклинания ребёнок полетел в беснующийся поток огня. Вспыхнул, умирая без крика, без страдания. Девушка встала и в упор посмотрела на меня, хотя нас разделяла сотня шагов. Слёзы текли по её лицу, глаза полны презрения, жалости и отвращения, каких я не видел прежде. Я снова не дрогнул, наблюдая, как ее охватило пламя; она закричала, но не от боли:

— Проклинаю-ю-ю! Не видать тебе посмертия! Будь проклят, Некромант!

Её голос гремел в ушах. Меня бросило на колени. Сердце снова сдавили невидимые тиски, но не исчезли как раньше.

«— Тебя погубит ведьма. Обычная смертная ведьма, Некромант.»

Ты знала, Дора? О, ну да. Ты знала. И не спасла даже эту