Мэри Хоффман - Город Цветов

Сульен повел Ская обойти с ним лабиринт. Сначала юноша из двадцать первого века отнесся к этому скептически. Все эти пения псалмов, раздумья и хождение в тишине казались ему какими-то церемониями из Нового времени, однако они подействовали на него. Когда он ступил на черно-белую поверхность лабиринта, в голове у него был полный хаос.

Сначала Сульен рассказал ему о Вильяме Детридже.

— Он был первым Стравагантом, алхимиком, жившим во времена королевы Елизаветы. Когда он пытался получить золото, в лаборатории произошел взрыв и он открыл секрет путешествия во времени и пространстве.

— А его лаборатория стояла там, где сейчас находятся моя школа и мой дом?

— Так получилось, — сказал Сульен, — Когда я принес твой талисман, то по совету доктора Детриджа и Родольфо я оставил его на пороге того, что должно быть твоим домом.

Скай улыбнулся при мысли о появлении монаха в Ислингтоне. Но монахи, монахини, духовенство в двадцать первом веке еще носили рясы, и поэтому Сульен, вероятно, не привлек к себе особого внимания.

— Вы говорите, что вам посоветовали Детридж и Родольфо, но как вы с ними разговаривали? Вы сказали, что они оба сейчас живут в Беллецце, а у вас ведь еще нет телефонов?

Тогда Сульен показал ему невзрачное оловянное зеркальце, в котором Скай увидел не отражение своего коричневого лица, а темную комнату, обшитую панелями, где было много странных инструментов. Сульен провел рукой по гладкой поверхности зеркальца, закрыл глаза и сосредоточился. Вскоре там появилось худое и скуластое лицо человека, с ястребиными глазами и черными волосами с проседью.

— Маэстро, — обратился к нему Сульен. — Разрешите мне показать нашего нового брата.

Сульен попросил Ская посмотреть прямо в зеркальце, и тот очутился лицом к лицу с Родольфо. Это выбило Ская из колеи. Не считая своего путешествия между двумя мирами, до сих пор мальчик не сталкивался в Талии ни с чем таким, что можно было бы назвать волшебством.

Родольфо был сама сердечность и гостеприимство, но Скай знал, что говорит с могущественным Стравагантом — и делает это с помощью волшебного зеркала! Когда он через несколько минут вошел в лабиринт, его мысли были в полном беспорядке.

Однако, выйдя черед двадцать минут из лабиринта, он совершенно успокоился. Потом, еще через пять минут, появился Сульен.

— Невероятно! — заключил потрясенный Скай.

— Зеркало уже было здесь, когда я прибыл, — поведал ему Сульен. — Я нашел его однажды под ковром, но другие монахи не знали, как его использовать. Тебе не нужно этому верить - просто делай это. Я обхожу лабиринт каждое утро и точно так каждый вечер, чтобы я смог найти центр, когда мне это понадобиться.

Скай выглядел встревоженным,

— Не беспокойся, — сказал монах. — Я не прошу тебя делать это часто. Только когда почувствуешь, что тебе это нужно. Я хотел просто показать это тебе.

Скай почувствовал облегчение. Но что-то тянуло его снова это испытать.

Угорь ждал своего хозяина за воротами Палаццо ди Кимичи на Виа Ларга. В этот день у ворот стояла новая стража, которая не знала его. Но он хорошо зато знал герцога, Когда Никколо вышел и жестом пригласил своего низкорослого малопривлекательно-го подчиненного войти, Энрико сделал извиняющееся лицо.

— Я хотел поговорить с тобой о твоих контактах в Белецце,— произнес Никколо.

— Это просто какое-то совпадение, ваша светлость! — ответил Энрико. — Именно поэтому я к вам и пришел. Недавно мой человек Беппе сообщил мне, что Duchessa скоро будет в городе.

— Слыхали, слыхали! — раздраженно проговорил Никколо. — Я сам сегодня об этом узнал. Дело в том, что я должен был услышать об этом раньше.

— Скоро изготовят ее скульптурный портрет, — не теряясь, продолжал Энрико.

— Да, да, это сделает Джудитта Миеле, — оборвал его герцог. — Расскажи мне что-то, чего я еще не знаю.

— Может быть, то, что ее молодой любовник будет сопровождать ее? — рискнул Энрико.

— Любовник? Ты имеешь в виду ученика этого старого колдуна?

— Да, любимчик ее отца, и ее тоже, если верить слухам,— Энрико бесстрашно смотрел на герцога хитрым понимающим взглядом.

Всегда, когда Угорь высказывал свои мысли или раскрывал свои планы, он чувствовал, что герцог испытывал неприязнь к Родольфо и к его таинственному ученику, Он знал, что это как-то связано со смертью младшего сына герцога, который, как тот верил, на самом деле не умер, хотя герцог держал в собственных руках безжизненное тело сына и видел, как его положили в гроб, а гроб — в могилу. Вот почему ему нужно было преследовать Стравагантов. Сама мысль о том, что один юноша жив, в то время как другой покоится в мраморном склепе, увенчанном статуей Джудитты Миеле, приводило Никколо в такой сильный гнев, что каждый раз, как только заходила речь о Лучано, герцог, казалось, вот-вот выйдет из себя.

Энрико догадался, о чем подумал Никколо ди Кимичи; он не упомянул бы о беллеццком мальчишке, если бы герцог не знал всех остальных сведений. И он заметил, что должен попытаться направить мысли своего покровителя на что-то более приятное.

—Можно ли узнать у вашей светлости, — проговорил он,— как идут приготовления к свадьбам?

Никколо долго молчал, а потом сказал:

— Ну... они идут хорошо. Этим утром я заказал мебель и драгоценные камни для молодых пар.

Энрико решил пойти на большой риск.

— Не понимаю, почему ваша светлость не задумывается о второй женитьбе? Почему только молодые должны веселиться? В один прекрасный день княжне Беатриче надо будет выйти замуж, а такой изысканный джентльмен, как ваша светлость, в свои преклонные годы нуждается в обществе достойной женщины.

Взгляд, которым герцог наградил Энрико, привел его в трепет.

— Ваша светлость, я вовсе не хотел сказать, что вы уже вступили в преклонный возраст... — залопотал Энрико, поняв, что сказал лишнее. Герцог жестом приказал Угрю отойти в сторону, схватившись за горло, как будто ему стало трудно дышать. Потом все-таки взял себя в руки и посмотрел на предводителя шпионов с совершенно другим выражением лица.

— Можешь идти, — бросил он. Но после того, как Угорь ушел, сказал сам себе страдальческим голосом: — Он вполне прав. Я должен жениться. И я знаю, что именно на этой женщине.

— А теперь нам нужно покинуть город, — сказал, Сульен, когда они со Скаем вышли из лабиринта. Он повел юношу через два монастыря во двор, мощенный булыжником, где стояла телега, запряженная двумя выносливыми старыми лошадьми.