Станислав Гагарин - Дело о Бермудском треугольнике

— Последнее обстоятельство меня уже устраивает, — улыбнулся Леденев. — Но, к сожалению, я не капитан. И как он отнесется к этому…

— Положительно! Только положительно!

Голова Хуана возникла над палубой, он поднялся из носового кубрика, спрыгнул на причал и галантно подал руку Нине Станиславне.

— Прошу вас на борт яхты «Палома», что по-русски означает «Голубка», — сказал капитан. — Я не верю в бабкины сказки про женщин, которые носят на корабль несчастье. Это зависит о того, какие женщины приходят на борт. С вами, сеньора Нина, не будем бояться никакой беды.

— Вы очень любезны, капитан…

— Капитан Хуан Мигуэл де ла Гарсиа.

— Погодите, надо запомнить…

— А вы называйте меня по-русски: Иван Михайлович. Так меня звали в России.

— Иван Михайлович… Так, конечно, проще.

Леденев хмыкнул.

— Это он пощадил вас, Нина Станиславна.

— Пощадил?

— Конечно. Хотите узнать полное имя этого молодого человека? Пожалуйста. Хуан Мигуэл Тереза Кристобаль Игнасио Батиста Хосе Освальдо Карлос де ла Гарсиа-и-Ортега д’Аламейда!

— Помилуй бог! — воскликнула Нина. — Но я обещаю запомнить такое славное имя, если вы запишете его.

Она повернулась к капитану.

— А пока вы для меня — Иван Михайлович… Ладно?

Капитан улыбнулся.

— Рыба! Клюнула! Рыба!

Над океаном разнесся ликующий вопль Дубинина. Юрий Алексеевич вновь почувствовал толчок, палуба яхты мелко-мелко задрожала. Леденев хотел повернуться, чтобы взглянуть на корму: какого зверя зацепил там Дубинин. Он повел глазами и увидел напряженное лицо Нины. Молодая женщина стояла на коленях на баке, судорожно обхватив руками металлическую стойку леера.

«Кита он загарпунил, что ли?» — подумал Леденев о Дубинине и хотел было встать, чтобы двинуться на корму на помощь рыболову. Но тут Леденев почувствовал, как вновь подбросило яхту, и мелькнула мысль о том, что как бы им, рыболовам, не поменяться местами с добычей. Это океан, а не озеро с карасями, тут такие твари обитают, к ним сам угодишь на уху… Обхватывая мачту руками, Юрий Алексеевич поднялся, глянул на корму и увидел Виктора Васильевича: инженер неподвижно висел поперек транцовой доски, будто силился рассмотреть нечто за бортом.

— Что-нибудь потеряли? — крикнул Леденев. — Какого дьявола удалось вам зацепить крючком?!

За спиною Леденева чертыхался по-русски капитан де ла Гарсиа.

Дубинин не шелохнулся, затем открыл глаза, заморгал.

— Удочка, — пробормотал он, — удочка…

— Что случилось? — спросил Леденев.

Дубинин поднялся и стоял, пошатываясь, испуганно озираясь. Сейчас Юрий Алексеевич заметил, что одной из удочек, снаряженных на корме, не хватает. Той, которую Виктор Васильевич снаряжал последней.

— Кто же вам попался на крючок? — спросила Нина. — С такой силой дергать яхту…

Дубинин не ответил. Взгляд его был испуганно остановившимся.

— С первого рывка, — сказал он. — Сразу выдернуло…

— Как с «первого»? — удивленно спросил капитан. — Какой же черт так тряс «Голубку»?

— Да, — подтвердил Дубинин. — «Оно» сразу выхватило удилище из крепления… Я пытался схватиться руками, да где там… Удилище торчало уже из воды. Не погружаясь, оно принялось удаляться от борта. Затем вдруг исчезло…

— Как исчезло? — перебил его Леденев. — Погрузилось?

— Нет, — ответил Дубинин. — Вот сейчас было… И тут же нет его. Я удивился, голова закружилась — и все.

— А кто нас дергал во второй и третий раз, когда яхту трясло и толкало? Этого вы разве не ощутили? — спросил де ла Гарсиа.

Он пристально смотрел в лицо Дубинина. Инженер пожал плечами.

— Не помню… У меня закружилась голова. — Он поднял руку и потер ею лоб.

Остальные трое переглянулись.

— Забавно, — медленно проговорил Юрий Алексеевич. — Удилище покинуло судно с первым же толчком рыбы, или кто там был еще, не важно… А мы ощутили еще два сильных толчка. Что это могло быть, капитан?

— Моретрясение! — воскликнула Нина. — Верно, Иван Михайлович?

Хуан Мигуэл покачал головой.

— Такого в этих водах не бывает. Хотя… В океане все может быть.

— Не кажется ли вам, друзья, что изменился цвет воды вокруг? — спросил Леденев. — Некий бирюзовый оттенок… Не примета ли это какой-нибудь непогоды? А, Хуан?

— Прогноз есть отличный на сегодняшние сутки. А море постоянно изменяется… Впрочем, пойду взглянуть на барометр…

Де ла Гарсиа потянул створки, открывшие трап, который вел в кормовую каюту, там хранились приборы и был оборудован штурманский стол.

— Как вы себя чувствуете сейчас, Виктор Васильевич? — спросила Нина. — Дайте-ка руку… Гм… Пульс слегка учащенный.

— Хорошо чувствую. Легкий, правда, звон в голове.

— И у меня звенит, — проворчал Юрий Алексеевич. — Так это я к мачте прислонился неудачно…

Нина хотела сказать, что шум, похожий на звон, слышит и она тоже, хотя не теряла сознания и не ударялась о мачту, но решила ничего не говорить пока никому.

— Не двинуться ли нам к берегу? — предложила она появившемуся на трапе капитану.

Хуан Мигуэл кивнул. Не промолвив ни слова, он прошел на бак и стал возиться с принайтовленным к бушприту стакселем. Он ощупывал руками штаг и посматривал на Леденева, стараясь встретиться с ним взглядом. Юрий Алексеевич принял молчаливый сигнал молодого друга и перешел на нос.

— Радиостанция молчит, — сказал Хуан Мигуэл. — Барометр хороший, погода не изменится, а радио молчит…

— Видимо, сели батареи, Хуан?

— Нет. Станция в исправности… Никак не могу поймать Гавану. И не только Гавану… Общее молчание в эфире. Только естественный фон…

— Антенну проверил?

— Конечно. Первым разом… Антенна в порядке.

— Что-нибудь во внутрях? Я имею ввиду, в станции?

— Смотрел. Как будто и там как надо.

— Ну, мы с тобой те еще радиотехники… Попросим глянуть Дубинина. Он энергетик, и в этих делах должен быть вроде бы докой.

Капитан де ла Гарсиа тронул Леденева за локоть.

— Мне не нравится такая штука, — сказал он. — Предчувствие напасти, Юрий Алексеевич. Пусть наш рыбак мотает удочки, будем идти в Матансас. Радио он будет смотреть по дороге.

— Хорошо, — согласился Леденев. — С парусами справишься? Пойду помогу в корме…

Когда рыболовная снасть была выбрана на борт, на «Паломе» поставили все паруса, и яхта легла на обратный курс.

Ветер был слабым.

Капитан де ла Гарсиа недовольно поглядывал на вялый кильватерный след, его оставляла за кормою «Палома».