Идеальная формула для боевого алхимика - Андрей Аметист
Так ладно, пора переходить к конкретике, пока он снова не поддался эмоциям.
— Ты сказал что знаешь меня, — напомнил я ему. — Так кто я такой? И что здесь произошло?
Я кивнул в сторону пентаграммы.
Старик проследил за моим жестом.
Взгляд его помрачнел, при виде мёртвых тел, которые всё ещё лежали поперёк начертанных кровью линий. Плечи осунулись, и весь он как-то сгорбился, словно под тяжестью навалившихся на него негативных эмоций.
— Мария… Влад… Аннушка… — тихо шептал он одними губами, не отводя застывшего взгляда от мёртвых тел. — Как же так… Как же так?
— Твоя семья? — я предположил худшее.
Пожилая женщина вполне могла оказаться его женой. Здесь могли лежать его дети или внуки. Тогда понятно, почему он стоит сейчас, словно окаменевший. Пережить смерть близких не просто.
Старик отмер, посмотрел на меня как-то странно.
— Холост я. И детей у меня нет. Вы же знаете. — потом хлопнул себя по лбу. — Совсем забываю, что вы памяти лишились.
— Моя семья? — предположил я ещё более худший вариант.
Ведь как-то память прошлого тела отреагировала на этих людей, когда я впервые увидел их мёртвые тела? Значит, прошлый я точно их знал.
— Да господь с вами, — открестился старик на мое предположение. — Слуги это ваши, Данила Петрович. Да, и я ваш слуга, стало быть.
Хм, слуги?
— Та-а-ак, а вот с этого момента поподробнее!
Старик как-то сразу замялся. Опустил голову, уставился в пол, переминаясь с ноги на ногу.
— А что подробнее? — пробубнил он. — Вы ежели не помните ничего, Данила Петрович, так это с самого начала рассказывать надо. А это много времени займёт.
— Так я вроде никуда не тороплюсь?
— Ну хорошо, дело ваше, барин — старик почему-то перешёл на какой-то официоз.
Разволновался наверное.
Видимо, его сильно смутило, что я его не узнаю, и теперь он был растерян и не знал, как со мной общаться. Ведь, по факту, я вёл себя с ним так, будто он был для меня чужим человеком. Каким он собственно и является.
И еще он сказал, что он мой слуга. А это значит, что я дворянин (ну у кого еще могут быть слуги?), а он из простолюдинов. И звать меня Данькой просто не имеет права.
Представляю, как ему сейчас непросто видеть, как его воспитанник, которого он знает с детства, с которым привык общаться по простому, абсолютно его не узнает.
— Послушай… ммм… Архип, — обратился я к нему по имени. — давай без этого официоза? Я уже понял, что ты являешься очень близким мне человеком…
Старик хмыкнул. Но промолчал, давая мне закончить.
— … Так вот, Архип, предлагаю обойтись без всех этих «барин» и прочих дворянских словечек. Уверен, что мы с тобой общались по простому. Поэтому можешь обращаться ко мне как и раньше. Просто Даниил.
— Хорошо, барин…
Я нахмурил брови.
— То есть Даниил, — тут же исправился он.
Лицо старика просветлело, рот расплылся в широкой улыбке. В конец расчувствовавшись, он на эмоциях подскочил ко мне и крепко обнял.
— Данька, как же я все-таки рад, что ты жив!
А хватка у него крепкая, несмотря на то, что с виду ветхий старичок. Мне даже дыхание перехватило от его объятий.
— А теперь, Архип, давай расскажи мне подробнее, что здесь все-таки произошло?
Старик, отпустил меня, сделал два шага назад.
Фу-ух, теперь хоть вздохнуть могу. Думал он меня точно задушит. С виду хилый, а на деле — огого! Может я слишком много силы в него влил во время лечения?
Архип еще раз взглянул на меня. С теплотой, по отечески. Смахнул украдкой скупую мужскую слезу и уже хотел было приступить к рассказу, но я поднял руку, прерывая его:
— Но сперва скажи мне, где можно умыться? А то я, как ты мог заметить, испачкался… кхм… немного.
Архип скептически оглядел меня всего с ног до головы.
— Умыться? — хмыкнул он. — Да тебя всего отмывать надо от этой гадости.
Он приподнял двумя пальцами край прилипшей к моему телу рубахи пропитанной кровью и грязью.
Грязью? Ах, ну да. Я же в ней на болотах валялся. Этот нюанс моего появления в этом мире уже как-то вылетел из головы — слишком был насыщенный на события денек.
Штаны выглядели не лучше. В некоторых местах слипшаяся грязь, вперемешку с кровью убитых тварей, начала подсыхать и уже немного сковывала движения.
— Я сейчас баньку затоплю. И одежду новую выдам. А это всё, — он обвел рукой мой экстравагантный прикид. — Теперь, наверное, только на выброс, — посетовал он, — А еще лучше — сжечь. А тебя, Данька, мы отмоем, не переживай!
— Да я и не переживаю. Пожрать бы еще чего… — мечтательно произнес я и погладил жалобно урчащий живот.
— Пожрать? — Архип широко улыбнулся. — Пожрать, это я соображу. Но сперва — баня!
* * *
Довольный и румяный после бани, я сидел в гостиной, устроившись поудобнее в плетеном кресле. Укутавшись в мягкий махровый халат на голое распаренное тело, я с наслаждением потягивал из стакана вкусных чай с медом.
Сделав глоток восхитительного напитка, откинулся в блаженстве на спинку кресла…
Оно еще и качается? О-о-о, да!
В бане я сегодня побывал впервые. Но могу сказать точно, что эта их баня — вещь!
Чем-то похожа на термы в моем прошлом мире. Только без всей этой ненужной роскоши. Зато с местным колоритом. И конечно пожестче в плане самого процесса.
Архип, который еще пару минут назад выбивал из меня дух, орудуя двумя березовыми вениками словно яростный берсерк, теперь суетился у стола.
Выставил на него большой кувшин с квасом и полную тарелку горячих и румяных пирожков.
Стоило мне только отставить в сторону пустой стакан из-под чая, как Архип тут же плеснул мне в большую глиняную кружку кваса и подвинул поближе к моему краю тарелку с пирожками.
Скрип.
Я качнулся на кресле вперед и, протянув руку, сцапал с тарелки пирожок.
Скрип.
Качнулся назад. Откусил большой кусок и…
С капустой? М-м-м! Вкуснятина!
Запихал в рот остатки пирожка и, не успев прожевать, качнулся за новой порцией.
Скрип.
— Чего всухомятку-то? — посетовал Архип, глядя на то, как я набиваю щеки очередным пирожком. — Вот, запей.
Он пододвинул кружку с квасом поближе.
Скрип.
Делаю глоток. Терпкий напиток льется по моему горлу, разливаясь по телу волной прохладного блаженства.
О, да! После баньки и горячего чая с медом — самое то.
Жадно выпиваю все до последней капли.
— Эх, хорошо! —