Древнее сокровище - Зинаида Порох
— Имейте в виду — она скоро должна прийти в себя. Я лишь на время вырубила её, нажав нужную точку.
— Я это уже понял, — кивнул врач, с недоумением проговорив. — И где вы этому научились? Раньше я считал, что такие девушки способны только муху убить. Да и то не с первого раза. Я вижу, что причина длительного обморока не в этом ударе.
— Думаю, это из-за наркотиков. И ещё из-за стресса. Кроме того, возможно, её держали в плену. Может, даже не кормили или сама не ела.
— Вот как? — удивился врач. — Да, похоже, её организм истощён. Надо исправить.
И открыв свой чемодан, он обозрел его содержимое, будто художник палитру. А потом, выбрав две ампулы, сделать укол безучастной женщине.
И зачем она так разболталась? Ведь она заглянула в судьбу Назиры Боевой, когда сидела рядом с ней. Ну, как она могла промолчать, если человеку плохо? Хоть и террористке. Будь, что будет.
Водитель маршрутки, конечно же, отсел от Аронии в самый дальний угол автобуса — не мог простить, наверное, что столь юная девица верховодила сегодня над ним, старым воякой. Сидел, зло косясь на неё. Но вскоре укол сделал своё дело и он задремал, откинув голову на спинку сиденья. Ну, и славно!
* * *
А что там, в опасной зоне? Аленький цветочек всё ещё очень тревожил её сокола. И там сейчас ребята, которые могут погибнуть, стремясь защитить город от взрыва. Наверное, вот это и есть граница между своими и ворогом, от которого надо обороняться. И которая может возникнуть в любое время и в любом месте. Да, времена поменялись…
Арония всматривалась в стекло, но тщетно.
Что можно увидеть из окна микроавтобуса, стоящего у опустевшей парикмахерской, откуда видны лишь красные ленты да маячат спины ребят в брониках? Иногда сюда доносились только невнятные обрывки переговоров по чьей-то рации…
Что, она так и будет сидеть тут бессмысленной куклой, когда там решается судьба операции? Но когда Прохору могло помешать отсутствие зрения?
Закрыв глаза — будто тоже задремала, Арония разбудила внутреннее око и отправила своего «сокола» туда, где шла операция. И он увидел всё. Жаль, что это были только картинки — без звука. Ведь Проша не обладал яснослышанием. Но и этого было достаточно…
* * *
Вот стоит капитан с рацией в руках — мозговой центр операции, гуру, который всех тут дёргает за ниточки. И вполне результативно. Вокруг него стоят наготове люди в бронежилетах и касках…Но главное сейчас происходит не здесь…
Арония сместила внимание сокола к источнику алого полыхания, к маршрутке. Она была центром событий и внимания, там решалось всё.
Возле маршрутки сейчас находилось трое ребят — отчаянные головы. Один, кинолог, вошел в салон и, отдав команду, отпустил собаку, оставшись ждать у входа. И оставив дверь открытой.
«Правильно. Для отступления, в случае форс-мажора — если собака заденет что-то и произойдёт взрыв, — прикинула девушка. — Это даст возможность улететь подальше на взрывной волне и, может, выжить».
Двое других полицейских, сапёров, держались пока вдали.
«Тоже правильно. Зачем зря рисковать? Риска ими так хватает».
Но вот овчарка, пробежав по салону и принюхиваясь во все стороны, оказалась у задних сидений. Она обнюхала стоящую на полу сумку, замерла в стойке, а потом и села возле неё.
«Умница! — напряглась Арония на своём сидении. — Значит, я не ошиблась — бомба есть! В сумке взрывчатка! Ребята, теперь ваша очередь — не подведите!» — сжала она кулаки.
Полицейский-кинолог, отозвав умное животное, выскочил наружу, кивнул сапёрам и что-то проговорил в рацию. Затем забрал у ребят куртки и, посвистев собаке, не спеша, ушёл с ней далеко, очень далеко. Хотя кто его знает, где тут это далеко? Арония чувствовала, что овчарка каким-то образом донесла весть, что заряд велик. Но насколько велик? Куда достигает его убойная сила? И кинолог с собакой остановились так, чтобы не терять из зоны видимости товарищей. Наверное, в случае взрыва они намеревались бежать им на помощь…
Теперь внутрь салона, к бомбе, вошли двое сапёров, неся с собой небольшие носилки. Осторожно погрузив на них сумку, они с большими предосторожностями, вынесли носилки наружу. И, о чём-то переговорив на ходу по рации, медленно пошли с ними в сторону пустыря, расположенного на улице сбоку и в глубине. Повезло, что ограждающий его забор, был весь в проломах. Наверное, это территория была отведена под будущую застройку. Один из проломов легко впустил сапёров внутрь с их опасной ношей. Остановившись примерно в центре пустыря, ребята бережно поставили на землю носилки с опасным грузом.
О чём-то переговорив, они медленно открыли сумку…
Осторожно достали свёрток, обмотанный разноцветными проводами, будто змеями…
Арония с замиранием сердца смотрела на него. Он лучился тем самым злым алым светом, похожим на огненный бутон. Очень опасный. Невероятно неустойчивый…
Отбросивв сторону сумку, сапёры бережно положили пакет на носилки…
Несколько минут ювелирно-отточенных манипуляций и страшный алый свет потух.
Огненный бутон завял…
Ребята, поднявшись, выдохнули, и, радостно улыбаясь, сели прямо в снег. Один что-то доложил по рации, второй помыл в снегу руки. Будто в навозе копался.
А к ним через пустырь уже бежал кинолог с собакой на поводке, неся в руках куртки…
* * *
Арония вскочила со своего сиденья и крикнула на всю маршрутку:
— Мы спасены!
Радости её не было предела.
— Тю! — проснувшись, подскочил водитель маршрутки. — Сдурела совсем! Только прикемарил.
— Что такое? Кто спасён? — не понял врач, ожидавший от пациентки проявления признаков жизни.
И они появились — она открыла глаза, но тут же закрыла их вновь. Врач снова открыл чемодан и начал в нём что-то перебирать.
— Ну, я тут услышала краем уха, что бомба обезврежена, — проговорила Арония. — Ребята по рации сказали, — изобрела она на ходу объяснение и показала за окно. — Видите?
Там, действительно, происходило нечто необычное. Ровный строй оцепления сломался, возникла какая-то радостная суета и перемещения.
— А, вот как? Всё? Значит — раненых сегодня не будет, — буднично кивнул врач.
— А ты что думала? Кранты? МЧС это тебе не салон красоты! Дело знают! — желчно проговорил водитель, усаживаясь удобнее.
А охранник, ранее небрежно посиживающий возле бесчувственной женщины, закинув за плечо автомат, вдруг вскочил и перевесил его себе на грудь. Будто до этого ещё сомневался в её причастности к теракту. И немедленно нацепил на неё наручники. С этого момента она уже перешла из статуса бедной женщины, безвинно пострадавшая от нападения сумасшедшей пассажирки, в опасные террористки, государственные преступницы.