Супермозг человечества - Виктор Михайлович Луговской

Введение предлагаемой гипотезы снимает описанные выше трудности.

В рамках этой гипотезы находят естественное объяснения все те разнородные загадки истории, психиатрии, особенностей жизни животного мира, о которых говорилось выше, и целый ряд других, не менее интригующих парадоксов живого мира Земли.

Кроме того, исследование информационной структуры сообществ людей, которая вытекает из предлагаемой гипотезы, приводит к очень важным и нетривиальным выводам относительно перспектив социального развития человеческого сообщества.

Развивая эту гипотезу, приходится признать, что творческий интеллект — слава и гордость человечества — не только случайная ошибка эволюции, но и причина будущих экологических катастроф и, может быть, гибели человека, как разумного вида.

Анализ, проведенный в последней главе этой книги, показывает, что именно мощь и, казалось бы, несокрушимая сила человеческого разума ведет к разрушению нашей среды обитания и гибели цивилизации. И главная опасность, оказывается, не в исчерпании ресурсов, климатических изменениях и войнах.

Все возрастающая хрупкость великолепного здания «техносферы», в которой обитает человечество и, связанная с наличием интеллекта, бесконтрольность развития вида Homo sapiens — вот главные опасности на пути человечества.

Этот анализ позволяет объяснить ряд явлений жизни современного социума и дать прогноз его дальнейшего развития, описав несколько возможных сценариев развития, как катастрофических, так и оптимистических.

Работая над этой темой, я отчетливо представлял себе, что предлагаемая гипотеза может показаться и фантастической и бездоказательной.

Поэтому прежде чем перейти к дальнейшему изложению, хочу сказать несколько слов о том, что может считаться доказательствами правильности высказываемых гипотез.

В современной науке практически все доказательства правильности высказанных предположений являются косвенными, и этим процесс научного доказательства отличается от того, к чему мы привыкли в обыденной жизни.

На ранних этапах развития науки доказательства были вполне наглядными. Так, правила рычага можно доказать, подвешивая грузы к концам стержня, опертого в середине. Также просто и наглядно доказывается и закон Архимеда.

Но совсем не так обстоит дело сегодня.

Пусть, например, надо проверить предположение о том, что в центре атома находится очень небольшое сверхплотное ядро. Непосредственным наблюдением этого не сделать, так как и атом и тем более ядро мы увидеть не в состоянии. Но очень убедительные косвенные доказательства наличия ядра получить достаточно просто. Знаменитый английский физик Резерфорд направил поток альфа-частиц на платиновую фольгу, и оказалось, что при прохождении через эту фольгу некоторые альфа-частицы отбрасывались назад так, будто они налетали на массивную преграду. Обработав соответствующим образом результаты этого эксперимента, Резерфрд не только доказал наличие атомного ядра, но и определил его размеры.

Надо отметить, что «косвенность» этого доказательства усугубляется тем, что и наличие потока альфа-частиц, и особенности их прохождения через платиновую фольгу также определялись ранее проверенными косвенными способами и никак не были наглядными. Вообще, в исследованиях микромира, например, наглядными бывают только такие вещи, как светлые полоски в тумане камеры Вильсона или засвеченные следы в толще фотоэмульсии, которые к изучаемому явлению, казалось бы, не имеют отношения. Однако это никак не мешает считать результаты таких экспериментов вполне доказательными.

В других областях науки новые результаты также обычно получают косвенным образом.

Численность муравьев в семье определяется не непосредственным их пересчетом, а статистическим анализом муравьиных потоков возле муравейника.

Состояние сердечной мышцы проверяют, делая анализ крови, а химический состав звезд и движение галактик изучают, исследуя размеры и расположение линий спектрограмм. Причины разрушения детали самолета устанавливают, анализируя картины, получаемые при просвечивании ее пластмассовой модели поляризованным светом.

Сегодня вообще трудно найти примеры наглядного подтверждения каких-либо гипотез и «косвенные улики» сегодня — самое мощное средство научного анализа.

Поиски же причин, из-за которых эволюция пошла в каком-то определенном направлении — задача особенно трудная, решения обычно получаются неоднозначные и прямые доказательства получить невозможно.

Новая гипотеза об особенностях строения и работы нервной системы живых существ будет ниже использована для объяснения многих непонятных явлений их жизни.

Прямых доказательств ее правильности получить невозможно, по крайне мере, на современном этапе таких доказательств нет. Но можно привести множество косвенных подтверждений ее допустимости. Может быть, некоторые из фактов, приводимых здесь в доказательство этой гипотезы, могут иметь и другое объяснение. Но использование предлагаемой гипотезы позволяет объяснить сразу много разнородных фактов и в этом ее доказательная сила.

Если объяснение в рамках какой-либо гипотезы одного явления обычно бывает недостаточным для подтверждения ее правильности, то большое количество таких объяснений уже имеет, как говорят юристы, «доказательную силу».

Я надеюсь, что ниже будет приведено достаточно много таких объяснений для того, чтобы эту гипотезу можно было бы признать правдоподобной.

Начать лучше всего с привычного чуда коллективных насекомых, изумительного явления, с которым мы встречаемся каждый день, и которое ни у кого не вызывает удивления. А удивляться есть чему.

В науке о муравьях — мирмекологии — собран огромный наблюдательный материал, описывающий особенности жизни муравейника. При изучении этого материала бросается в глаза явное несоответствие между высоким «интеллектуальным уровнем» поведения муравейника в целом и микроскопическими размерами нервной системы отдельного муравья. В мирмекологии принято считать, что такой уровень можно объяснить инстинктивным поведением муравьиной семьи и особенностями ее генетической структуры.

Однако трудно согласиться с тем, что жизнь и муравейника и каждого отдельного муравья управляется только набором врожденных инстинктивных реакций. Дело в том, что этот набор должен отражать все подробности внутреннего уклада и трудовых операций муравейника, и поэтому его объем должен быть чрезмерно большим при любом способе кодирования