Недотрога для адвоката. Дело о разводе - Анна Варшевская

В ведомственном госпитале, где работает нужный нам врач, мы оказываемся вовремя. Но мужчины на месте нет. Один из ординаторов просит нас подождать, при этом выглядит как-то странно, вообще все врачи отделения словно на нервах.

Игнатьев предупреждал, что могут возникнуть непредвиденные ситуации, поэтому мы с Соней устраиваемся возле нужного кабинета. Девушка явно нервничает, но оно и понятно, из-за её отношения к врачам. Любые разговоры тут бесполезны, да она и не хочет со мной разговаривать. Так что я, стараясь делать это не слишком заметно, просто слежу за ней взглядом, пока она ходит по коридору отделения.

Мимо нас проходят две медсестры, вполголоса обсуждая что-то, и по нескольким фразам я понимаю, что серьёзно ранили девушку-врача, Агнию, ту самую, с которой хотел развестись мой бывший клиент, которая работает с нейрохирургом и в которую Игнатьев, насколько я понимаю, влюблён по уши.

Кидаю очередной взгляд на Соню, и мне становится тошно. Я могу понять, что он сейчас чувствует.

Игнатьев появляется ещё через час. Взъерошенный, с измученным лицом и воспалёнными глазами.

– Я прошу прощения, Андрей Андреевич… – подходит ко мне.

– Не извиняйтесь, – останавливаю его. – С Агнией?...

– Всё хорошо, – выдыхает в ответ. – Всё будет хорошо.

– Я рад, – мне становится чуть полегче. – Правда, очень рад. Мне просто сказали, что вы заняты, а потом я случайно услышал разговор медсестёр и понял….

– Да, – хирург кивает. – Вы хотели о чём-то посоветоваться? И где тот человек, который должен был с вами прийти?

– Она сейчас подойдёт.

Соня как раз отошла в санузел.

– Может быть, вы пока введёте меня в курс дела, вам же явно всё известно, – просит Игнатьев.

– Да…. видите ли, у нас очень… щекотливая ситуация, – задумываюсь, как бы объяснить, чтобы не сказать лишнего. – Это дочь… моего близкого друга. Он с женой сейчас находится в процессе развода, я его представитель, но дело не только в этом. Девушка стала свидетельницей преступления.

– Девушка? – мужчина хмурится. – Извините, вы сказали, дочь друга, я подумал, речь о ребёнке.…

– Она не ребёнок, – перед глазами тут же возникает картинка – Соня в моих объятиях… мне приходится откашляться. – Хотя в каком-то смысле ведёт себя иногда, как ребёнок.

– Вот как? – язвительный голос сзади, и я прикусываю язык, с трудом удержавшись от того, чтобы возвести глаза к небу.

Игнатьев кидает на Соню изучающий взгляд, приглашает зайти в кабинет. Уточняет, что именно нам от него требуется.

– Вы сказали, что девушка стала свидетельницей преступления, – смотрит на меня, затем на неё.

– Я…. не помню, – она, нервничая, сжимает руки. – Понимаете, меня… ударили по голове. Я не знаю, почему, пришла в себя позже и совсем не там, где это произошло. И я не помню! – кидает в мою сторону сердитый взгляд.

Игнатьев уточняет у неё детали, осматривает. Спрашивает, обращалась ли она к врачу.

Тут же вспоминаю двух мордоворотов в приёмном покое хирургии.

– Её нельзя было оставлять в больнице, – устало качаю головой. – Даниил Антонович, мне.… то есть, нам нужно понять, можно ли как-то восстановить то, что Софья забыла. Эти воспоминания… они вернутся?

Игнатьев задумчиво смотрит то на меня, то на Соню.

– Для начала вам нужно пройти полное обследование, – говорит медленно. – Потом, возможно, курс лечения.

Я не глядя на девушку чувствую, как она моментально сжимается. Действую на одних инстинктах, тут же поднимаясь и подходя к ней. Хоть как-то успокоить….

– Спокойно. Одна ты не останешься, – в конце концов, я могу походить с ней к врачам, если это поможет. – Это же можно устроить? – кидаю взгляд на нейрохирурга.

– Можно, – он кивает. – Я так понимаю, вам нужно сделать всё быстро и без огласки?

– Да.

– Я смогу вам помочь, – Игнатьев выбирает какие-то направления из стопок на своём столе, начинает заполнять. – Но не гарантирую, что после всего память вернётся. Это, к сожалению, не в моей власти. Могу только дать совет. Вам нужно вернуться в тот день и те обстоятельства, которые предшествовали удару. Пройти его шаг за шагом.

Дёрнувшись, отпускаю девушку и отшатываюсь назад.

В смысле…. пройти шаг за шагом? Повторить?!

Прежде чем успеваю что-то сказать, говорить начинает Соня.

– Это вряд ли возможно, – качает головой, глядя на Игнатьева. – Но спасибо вам.

Конечно, это невозможно!... То есть, понятно, что нейрохирург не в курсе, что между нами было в тот день, но.…

Чёрт подери! Это абсолютно, полностью, на сто процентов невозможно!

Меня бросает в жар, потому что я не могу не представлять, что именно нам пришлось бы делать шаг за шагом….

Да я же сдохну на месте!

Толком даже не слышу, о чём продолжают говорить Соня с врачом, только понимаю, что она поднимается, забрав направления.

– Я провожу….

– Нет! – обжигает меня взглядом. – Здесь я в безопасности! Сама дойду!

Провожаю её взглядом до двери.

Должен быть какой-то другой способ вспомнить!

Должен быть какой-то другой способ найти нужную информацию и вывести Дамира вместе с его шайкой-лейкой на чистую воду.

Усилием воли беру себя в руки и выкидываю из головы лишние мысли, потому что Игнатьев обращается ко мне с вопросом.

Проблема сейчас, которую нужно решить, – это даже хорошо. Не будет времени думать о постороннем. Поэтому я сходу включаюсь в поиск напавшего на Агнию. В итоге понимаю, что нужно вместе с врачом съездить к виновнику всего этого дерьма.

– Сейчас поедем? – спрашивает Игнатьев.

– Софью можно здесь оставить? Ничего не случится? – в принципе, я почти уверен, но не могу не уточнить.

– Можно, я дам указания, – нейрохирург кивает и хмыкает. – Если сама никуда не сбежит….

У меня не получается сдержать тяжёлый вздох. С этим у нас могут быть проблемы. Но, надеюсь, Соня сейчас достаточно разумна и понимает, что в одиночку ей никуда рыпаться не стоит.

– Тогда я скажу ей.

Соню получается найти в одном из боковых коридоров. Сидит возле металлической тяжёлой двери с предупреждающими значками.

– Это какое-то рентгенологическое исследование? – спрашиваю у неё.

Девушка пожимает плечами.