Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс

добирался с приключениями эпического размаха, например сержант Уильям Смит, который приплыл на рыбачьей лодке лишь две недели спустя. Лейтенант Коннорс, расстрелявший из базуки танки, получил «Серебряную звезду» за храбрость. По официальным данным, оперативная группа «Смит» потеряла в битве за Осан 155 человек. К моменту возвращения они обнаружили, что все промахи, которые они допустили 5 июля, меркнут перед откровенным позором, который пришлось пережить другим подразделениям 24-й дивизии в первые дни войны, когда северокорейские захватчики сметали все на своем пути в кровавом марше на юг. И все это из-за внезапного решения Соединенных Штатов ввязаться в самую неожиданную войну в самом непредсказуемом месте и в самой неблагоприятной для этого обстановке. Знали бы бойцы оперативной группы «Смит» на той дороге к югу от Сувона 5 июля, что наносят первый вооруженный удар от лица новой мировой силы – Организации Объединенных Наций, возможно, этот нелепый, сумбурный, почти жалкий бой показался бы им более доблестным. А может быть, наоборот, еще более непостижимым.

История знает не так много случаев, когда какая-либо страна внезапно выходила из тени и оказывалась в центре мировых событий, как это случилось с Кореей. Первый значимый контакт Запада со Страной утренней свежести произошел сентябрьским утром 1945 года, когда передовой отряд американской армии в полном боевом снаряжении высадился в западной гавани Инчхона, где его встретила делегация японских официальных лиц во фраках и цилиндрах. Так началась операция «Черный список номер сорок» – оккупация Южной Кореи Соединенными Штатами.

Инчхон предстал перед первыми вступившими в него американскими офицерами напуганным, не знающим, чего ждать, и наглухо закрытым. Порыскав по пустынным улицам, где лишь краем глаза можно было выхватить лица местных, украдкой подглядывающих за освободителями из окон и из-за углов, они набрели на одинокий китайский ресторанчик с объявлением «Добро пожаловать, США». Дальше, начиная с того момента, как они погрузились в поезд на Сеул, их везде встречали с нескрываемым ликованием. В каждой деревне, которую они проезжали, у путей собиралась небольшая толпа местных и радостно размахивала флагами. От сеульского вокзала они намеревались доехать до пункта назначения – городского почтамта – на грузовике, но по прибытии передумали и решили пойти пешком. Каково же было изумление американцев, когда их окружила праздничная толпа бурно радующихся корейцев: они заполонили все улицы и переулки, забирались на повозки, высовывались из окон, облепляли крыши. Американцы не знали, что и думать. Они и представить себе не могли, что означало для народа этого всеми забытого полуострова окончание войны с Японией[8].

На всем протяжении своей истории вплоть до конца XIX века Корея была преимущественно сельскохозяйственной страной, стремившейся жить в изоляции[9] от остального мира, и это ей хорошо удавалось. С 1392 года в стране правила династия Ли, но в XVI веке она пережила два крупных вторжения со стороны Японии. Когда японцы ушли, Корея вернулась к суровому традиционному укладу – она мерзла до костей зимой и жарилась на солнцепеке летом, правящие кланы из поколения в поколение враждовали друг с другом. По конфуцианскому канону, согласно которому внешняя политика считалась продолжением внутрисемейных отношений, Корея исторически хранила верность Китаю, своему «старшему брату». До 1876 года свою ближайшую соседку Японию она считала дружественной ровней. Но в начале января того года на волне экспансионистской политики, которая будет двигать Японией следующие семьдесят лет, Токио отправил в Корею военный отряд, чтобы «заключить договор о дружбе и торговом сотрудничестве». И после короткой и безуспешной попытки сопротивления 26 февраля корейцы этот договор подписали. Он обязывал Корею открыть свои порты для Японии, а ее граждан наделял экстерриториальными правами[10].

Уязвленные корейцы стали советоваться с другими соседями, как сбросить с себя это унизительное иго. Китайцы посоветовали договориться с какой-нибудь из западных держав, «которая послужит противоядием», лучше с Америкой, поскольку та вроде бы не имела никаких территориальных притязаний к материковой Азии. Двадцать второго мая 1882 года Корея подписала с Соединенными Штатами договор о «дружбе и торговле». Как выразился один американский историк, ведущий специалист по тому периоду, в результате «Корея оказалась в океане интриг, над которыми была не властна». Разъяренные японцы теперь все больше вмешивались во внутрикорейскую междоусобную борьбу. Интерес проявляла и Британия, желающая сохранить статус Китая как «старшего брата» Кореи, чтобы противостоять влиянию России на Дальнем Востоке. К 1893 году Корея последовательно подписала серию договоров о торговле со всеми крупными европейскими государствами. Японцы четко определили свою цель: министр иностранных дел Японии открыто заявил, что Корею «нужно нанести на японскую карту». Понимания у Токио не было только в одном: как этого добиться без противоборства с какой-нибудь из великих держав.

Проблему решил Китай. Все более грубое вмешательство Пекина в корейские дела, его притязания на определенную власть над Сеулом вызвали волну антикитайских настроений и всплеск расположения к японцам, которые теперь могли рассчитывать на поддержку хотя бы части корейского народа. В 1894 году Япония решила ковать железо, пока горячо, и высадила в Корее свои войска. Сеульское правительство в смятении и панике попросило Пекин помочь подавить вспыхнувшее восстание[11] военной силой. Японцы в ответ двинули морскую пехоту прямо на столицу. Корейские власти, окончательно и безнадежно загнанные в угол, стали умолять обоих соседей уйти. Но японцы почуяли запах победы. Они прислали дополнительный контингент.

Последние годы номинальной независимости Кореи приобрели черты опереточного абсурда. Власти, неискушенные ни в дипломатии, ни в современной силовой политике, дергались и барахтались в сетях, которые опутывали их все туже и туже. Китай признал свою неспособность дать японцам военный отпор в Корее. Токио держал местные власти за горло, все крепче сжимая хватку, пока в 1896 году король не сделал попытку вырваться, укрывшись в российской миссии в Сеуле. Там, в убежище, король издал указы о казни всех своих прояпонски настроенных министров. Японцы временно отступили.

Следующие семь лет Петербург и Токио боролись за власть и концессии в Сеуле. Исход этой борьбы решила сокрушительная победа японцев в Цусимском сражении – в нескольких милях от Пусана. В феврале 1904 года Япония ввела в Корею большую армию. В ноябре следующего года страна стала японским протекторатом. Британия, демонстрируя характерный для того периода колониальный цинизм, благословила захват Японией Кореи в обмен на поддержку своего владычества в Индии. Уайтхолл признал право Японии «принимать такие меры по управлению, контролю и защите Кореи [название страны тогда по-английски писалось через С – Corea], какие сочтет надлежащими и необходимыми», чтобы обеспечить свои «первостепенные политические, военные и экономические интересы».

Так независимость Кореи стала фикцией. В последующие годы в страну неиссякаемым потоком текли японские чиновники и иммигранты. В Корее вводилась японская система образования, прокладывались автомобильные и железные дороги и канализация. Но корейцы – ярые националисты – ни малейшей благодарности не испытывали. Неуклонно росло вооруженное сопротивление, за которым стоял необычный союз ученых-конфуцианцев, бандитских кланов, христиан и крестьян, страдавших от колониальных властей. В 1908 году антияпонская партизанская армия достигла пика своей численности – 70 000 человек. Но сразу после этого ее разбили безжалостно подавлявшие повстанческое движение японцы. Корея превратилась в вооруженный лагерь, где сплошь и рядом проводились массовые казни и повальные аресты и пресекалось любое несогласие. Двадцать второго августа 1910 года корейский император подписал отказ от всех своих прав на суверенную власть. Япония ввела собственные титулы для знати и учредила свое военное правительство. В течение следующих тридцати пяти лет, несмотря на упорное вооруженное сопротивление скрывавшихся в горах националистических отрядов, многие из которых были коммунистами, японцы удерживали свою деспотическую ненавистную корейцам власть над страной, которая в 30-х годах XX века стала важным плацдармом для экспансии на север, в Маньчжурию.

Однако, несмотря на то что Китай теперь погряз в междоусобной войне воевод-тупанов, а Россия была занята строительством новой жизни после революции, еще до Второй мировой стало ясно, что в силу своего географического положения на стыке трех великих держав Корея останется незатухающим очагом напряженности и соперничества. Американский историк Тайлер Деннетт прозорливо писал в 1945 году, за несколько месяцев до окончания войны