Вильгельм Райх - Анализ личности

Таким образом, во-первых, у ребенка был анальный страх отца, совмещенный с анальной фиксацией на матери и самоизбиением (происходящим от страха быть наказанным отцом). Ребенок смотрел на дефекацию как на наказание и начал истязать себя из страха быть наказанным отцом. Очевидно, что этот простой процесс имел значительно большую важность для развития патологии, чем идентификации с наказывающим отцом и мазохистскими позициями по отношению к появляющемуся анальному супер-эго. Такие патологические идентификации представляют из себя, конечно, невротические образования,

являющиеся, по существу, последствиями, а не причинами возникновения невроза*. Конечно, мы нашли все сложные отношения между эго и супер-эго, но мы на этом не остановились. Мы поставили перед собой более важную задачу: определить, какие факторы мазохизма зависят от конкретного поведения отца, а какие - от внешних эрогенных стремлений. В этом случае, так же как в других аналогичных случаях, я пришел к одному заключению: наши методы образования и воспитания оставляют желать лучшего, ибо мы отдаем 98% внимания аналитическим рассуждениям и лишь 2% - грубым обидам, нанесенным детям их родителями. Вот почему мы до сих пор не достигли успеха в использовании психоаналитических изысканий для критики патриархального и семейного воспитания.

Эта конфликтная ситуация детства (по существу результат противоречивого отношения родителей пациента к его анальности) ответственна не только за женский отказ мужскому началу, но и за чувства пустоты и импотенцию. Позже, каждый раз, когда пациент входил в контакт со взрослым сильным мужчиной, он чувствовал себя импотентом. В результате произошло перемещение катексиса из генитальной зоны и пациент стал анально-пассивным, что выражалось в восхищении этими мужчинами.

Суммируя все сказанное выше, можно сделать следующие выводы: обычное обучение пользованию туалетом (слишком раннее и слишком жесткое) вынуждает анальное удовольствие брать верх над другими формами удовольствий и либидо, чтобы зафиксироваться в этой фазе. Мысль ребенка о том, что его будут бить, связанная с анальностью, определенно лишена удовольствия и с самого начала находится под гнетом ярости. Именно таким образом формируется страх быть битым, который блокирует чувство удовольствия. В ходе развития этот страх переходит в генитальную зону.

Даже после того как у пациента начался период юности, он все еще часто спал с матерью в одной постели. Когда ему было шестнадцать, у него развилась фобия, что его мать может забеременеть от него. Ее физическая близость и теплота весьма способствовали его мастурбации. Эякуляция имела значение мочеиспускания на свою мать: и это не могло иметь какого-либо другого значения в свете его предыдущего развития. Он начал сдерживать эякуляцию и в то же время развивать мазохистские фантазии. Так началась его болезнь. Его успеваемость в школе заметно ухудшилась. После краткой и неудачной попытки восстановления через <самоанализ> началась духовная деградация в сочетании с продолжительными ночными мастурбациями.

Вскоре развилась невротическая симптоматика, которая выражалась в состоянии непрерывного напряжения, бессоннице и мигрени. В это время заторможенный подросток страдал от сильного накопления генитального либидо. Он спал с девушкой, но боялся приблизиться к ней. Он боялся, что он <задушит> ее (выходящими газами), и эта мысль наполняла его стыдом. Он преследовал каждую девушку на расстоянии, ярко представляя, как он и она <прижимают свои животы друг к другу>. Это, конечно, приведет к ребенку, который не оправдает их надежд. Страх быть отвергнутым из-за его анальных тенденций также имел здесь решающее значение. В данном случае мы видим обычный путь развития половой зрелости: запрет генитального превосходства восходит отчасти и социальным преградам, отчасти к невротическим фиксациям, вызванным более ранним повреждением половой структуры из-за неправильного обучения пользованию туалетом.

* Невроз вызван конфликтом между эго, который старается для удовольствия, и внешним миром, который расстраивает это стремление эго, что подтверждается конфликтом между эго и супер-эго. Супер-эго сохраняет власть на основе неоднократного опыта, что сексуальное удовольствие есть что-то наказуемое. К раннему влиянию подавления в детстве добавляется решающая подавляющая атмосфера общества.

Сначала, в дополнение к генитальному напряжению, существовало также анальное напряжение, созданное постоянно сдерживаемыми понуждениями очищения кишечника и выпускания газов. Пациент не позволял себе генитального расслабления. Его не было, пока он не достиг семнадцати лет, когда у него произошла первая эмиссия, вызванная длительной фантазией пассивного избиения. Фактический невроз стал после этого менее выраженным, но первая эякуляция была воспринята как травма. Боясь испачкать постель, пациент спрыгивал с нее во время эякуляции и хватал ночной горшок, боясь, что сперма может попасть на постель.

Как только он начал устанавливать генитальность во время курса лечения, у него были значительные трудности в сохранении эрекции во время полового акта. В этой генитальной фазе мастурбация была начата с обычного мужского фаллического либидо; однако, как только удовольствие начиналось, начиналась мазохистская фантазия. Анализ этого неожиданного поворота от генитальности к мазохизму во время полового акта привел к следующим фактам. До тех пор пока ощущение удовольствия было невелико, генитальная фантазия оставалась. Однако со временем удовольствие стало увеличиваться; когда, как выразился пациент, <нежное чувство стало преобладать>, он испугался; его таз стал спастическим вместо того, чтобы расслабиться, и превращал удовольствие в неудовольствие. Он точно описал, что он ощутил обычно оргазмически приятное ощущение как неприятное или, более специфически, с чувством тревоги: он опасался, что половой член может расслабиться. Во время полового акта он начинал тревожиться, что кожа полового члена может исчезнуть; что половой член может взорваться, если он продолжит увеличиваться. У него было чувство, что половой член представлял собой мешок со взрывоопасной жидкостью. Здесь мы получили неоспоримое доказательство того, что у мазохистов не неудовольствие превращается в удовольствие, а наоборот: с помощью механизма, который характерен для мазохистского характера, каждое удовольствие, которое растет сверх определенной меры, заторможено и трансформируется в неудовольствие. Необходимо также сказать, что пациент представлял себе, что кастрация имеет отношение к коже полового члена: <В сексе я чувствую себя таким же незащищенным, как приготовленный цыпленок, с которого могут снять кожу>.

Некогда имевшийся страх наказания вызывает <нежное> ощущение тепла, которое сопутствует увеличению удовольствия по направлению к кульминации, которая рассматривается как реализация катастрофы, ожидающей половой член. Это тормозит процесс возбуждения и приводит к чисто физиологическому ощущению неудовольствия. Можно объединить три последовательные фазы этого процесса следующим образом:

<Я стараюсь для удовольствия.> <Я испытываю приятное ощущение, но оно меня пугает.> <Я вынужден подавить это ощущение, чтобы сохранить половой член.>

Здесь мне могут возразить: позвольте, но запрет ощущения полового удовольствия из-за детской тревоги есть в каждом неврозе. В некоторых случаях он разрушил генитальность целиком. В связи с этим запрет не может являться специфическим фактором мазохизма. Почему отнюдь не каждый запрет на увеличение ощущения удовольствия приводит к развитию мазохизма?

На это возражение я отвечу следующим образом. Имеются две возможности для торможения ощущения удовольствия. Первая - чувство удовольствия первоначально испытано без тревоги; затем тревога появляется и тормозит завершение полового возбуждения, но удовольствие все еще воспринимается как удовольствие. Вторая - когда ощущения удовольствия и неудовольствия идут рука об руку. Это верно для каждого немазохистского подавления оргазма. Однако в мазохизме чувство удовольствия, ведущее к оргазму, само по себе воспринимается как ожидаемый вред. Тревога, испытанная в анальной зоне в результате получения анального удовольствия, лежит в основе психического отношения, которое вызывает более позднее генитальное удовольствие - значительно более интенсивное, чтобы быть воспринятым как сигнал обиды и наказания.

Отсюда мы имеем следующий парадокс: несмотря на постоянные попытки ощутить удовольствие, мазохистский характер неизменно ощущает неудовольствие. Создается впечатление, что он стремится ощутить неудовольствие. На самом деле между инстинктом и его целью неизменно встает тревога, заставляющая желаемое удовольствие ощущать как ожидаемую опасность. Короче говоря, неудовольствие представляет собой окончательный результат начальных попыток удовольствия.