Ю. Листвинов - Лунный мираж над Потомаком
4
Проект «Меркурий» нёс на себе и чисто военную нагрузку, что не раз подчёркивалось президентом Эйзенхауэром, а позднее и президентом Кеннеди. Это объясняет, почему, несмотря на рекламную шумиху, Соединённые Штаты отказались, например, сообщить работникам японского института радио, на каких частотах работал передатчик капсулы «Френдшип-7» во время полёта Гленна. Выражая глубокое разочарование подобным решением США, доктор Иосиаки Наката, руководитель лаборатории института по изучению ионосферы, отмечал, что во время полёта советского космического корабля «Восток-1» частоты радиопередач были объявлены немедленно после его выхода на орбиту. Можно добавить, что Советский Союз и в дальнейшем всегда проявлял готовность делиться с учёными других стран данными, полученными в ходе выполнения его космических программ. «Вклад России в нашу работу, — отмечал, например, уже в 1964 году президент 7-й сессии Международного комитета по исследованию космического пространства (КОСПАР) Морис Рой, — был просто потрясающим».
5
В то же время это не помешало американским правым объявить чуть ли не «агрессией» испытания новых типов советских ракет-носителей, предназначенных для выведения на орбиту кораблей-спутников, Выдвигались требования дать «отпор наглому поведению» Советского Союза, якобы угрожающего «мирным маршрутам коммерческих судов и самолётов» и жизни «невинных и мирных людей» в южной части Тихого океана.
6
Цуккерт нисколько не ошибался в определении сущности НАСА. По свидетельству самой американской прессы, даже в конгрессе, «всегда проявлявшем особую заботу об использовании космических ассигнований в военных целях», ни у кого не вызывало сомнений, что деятельность НАСА, этого «странного создания», которое неизменно работало «в самом тесном сотрудничестве с военными и разведкой» и опознавательные знаки которого, кстати сказать, стояли на фотографиях, сделанных с самолётов «У-2», «во всех её проявлениях имеет чрезвычайно важное значение для наших усилий в космосе».