Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №21 от 24.05.2011

Было очень познавательно немного приобщиться к жизни латиноамериканских партизан и прочувствовать своим телом то, что никогда не узнаешь из книжного или интернетовского чтива.

Город Эстели был оплотом сандинистов. Партизаны совместно с местной повстанческой молодёжью захватывали его, по крайней мере, трижды. Строились баррикады, шли тяжёлые уличные бои против хорошо вооружённой Национальной гвардии диктатора Анастасио Сомосы (младшего). Были и бомбёжки с воздуха. В Эстели, как и в Леоне, носящем наименование «город революции», есть музеи, посвящённые революции и павшим мучениками и героям. Экспозиции достаточно просты и незатейливы, в соседнем Сальвадоре бывшие партизаны лучше и профессиональнее показывают свою борьбу, привлекают в музеи туристов, производят партизанские сувениры. В Манагуа до сих пор не восстановлен даже центральный Музей революции, ликвидированный в своё время правившими в столице демократами и либералами.

Внимательно просматривая характер подачи материалов в никарагуанских музеях, мне бросились в глаза отличия трактовок некоторых событий от принятой в СССР практики. Например, у нас не было принято акцентировать внимание на чисто террористических методах пополнения партийной кассы большевиками и другими революционными организациями. Сталин обходил молчанием в своих работах личную причастность к организации закавказских экспроприаций. В Никарагуа, напротив, подобные акции – предмет гордости.

Вот фото революционера в леонском музее. Как гласит подпись, именно он, товарищ Хакинто Бака Херез (Jaquinto Baca Jerez) в 1969 году при содействии друга похитил помещика Акилео Венерио. За освобождение заложника он получил выкуп в размере 200 тыс. кордоб и передал своей организации, которой были очень необходимы средства для покупки оружия и снаряжения. Сам он героически погиб в бою 9 ноября 1969 года.

Никто в Никарагуа не говорит об убийстве 21 сентября 1956 года в леонском танцевальном зале диктатора Анастасио Сомосы (старшего) как о бесполезной акции. Она повлекла за собой лишь казнь организатора террористического акта Ригоберто Лопез Переса и его товарищей, после этого теракта страной стал править старший и затем младший сын диктатора. Но в Никарагуа не говорят, что «мы должны были пойти другим путём», как в России по поводу убийства Александра II, или что «террор – это не наш путь». Подчёркивается, что убийство тирана – благородное дело.

При этом семейство Сомосы отнюдь не являлось карикатурной тиранией из детских сказок, где подданные непременно целуют владыке туфлю. В суверенной никарагуанской вроде как бы «демократии» при Сомосах регулярно проводились как бы выборы, где в качестве президентов избирались не только они сами, но и их заранее намеченные преемники. В стране было, как это модно сегодня говорить, гражданское общество, пресса отнюдь необязательно прямо и жестко была подконтрольна вертикали власти. В случае сильных социальных протестов власть могла пойти на те или иные уступки общественному мнению.

Перейдём к положению женщин.

Как латиноамериканские телесериалы, в изобилии транслируемые по российскому телевидению, трактуют эту тему? Мужественного вида мужчины – «мачо». Красивые, богатые и обаятельные героини. Добрые священники. Нравственные моральные устои.

Как эта традиционная культура «мачо» выглядит вблизи? Ленивые, но тщательно следящие за своей внешностью и одеждой мужики целыми днями дремлют в креслах-качалках и гамаках. Женщины, в отличие от стран мусульманского Востока, торгуют по страшной жаре на рынках. Они бесправны, верх карьеры для них - крутить попкой в красочном костюме на карнавале, а вот ходить в школу, читать и писать им необязательно. Введённый под давлением церкви полный запрет на аборты даже в терапевтических целях породил множество бедолаг с явными признаками генетических уродств, которые стоят на рынках и клянчат на пропитание, а также море беспризорных детей и проституток.

Перед президентскими выборами 2006 года Даниель Ортега решил обеспечить себе нейтралитет церкви, ранее призывавшей голосовать в пользу его соперников. Для этого ему пришлось обвенчаться по католическому обряду со своей женой, с которой он прожил три десятилетия и имел, насколько я информирован, семерых детей, – без этого в глазах церкви их брак считался лишь нечестивым блудом. Ему пришлось также исповедаться и причаститься. Формальности были соблюдены, и церковь дала верующим зелёный свет на голосование за него.

Партизанская война в Центральной Америке до основания потрясла традиционный институт «мачо»-культуры. Вступая в партизаны, получая оружие, девушки учились там читать и писать, их начинали уважать. Особенно высокий процент девушек и женщин был среди повстанцев в Сальвадоре, где война приняла затяжной характер: 40% членов партии, 30% бойцов, 20% партизанских руководителей.

Здесь есть не только телевизионная псевдоромантика, но имели место и самые яркие и страшные любовные романы, какие бывают на белом свете – военно-полевые, между ребятами и девушками в партизанских отрядах. Странные, сюрреалистические отношения, где в один узел связаны война, жизнь, смерть и любовь. В джунглях и подполье рождались партизанские дети. Когда по ночам отряд выходил из окружения, то крик внезапно проснувшегося младенца означал верную смерть для всех, и им могли давать транквилизаторы, чтобы они с гарантией спали во время перехода, но иногда доза превышалась или транквилизаторы давали слишком часто.

По окончании войны у многих бывших партизан порой наступала тяжёлая адаптация к мирной жизни. В 20-х годах Алексей Толстой прекрасно раскрыл эту тему в своей знаменитой новелле «Гадюка», которая была позже экранизирована. Интересно, осмелятся ли латиноамериканские режиссёры когда-нибудь коснуться подобных тем?

Александр СИВОВ

Не секрет, что, открывая ту или иную газету, которую мы считаем «своей», в первую очередь ищем статьи за подписью любимых авторов: Ю. Мухина, В. Бушина, В. Ковалева, В. Шурыгина, А. Нагорного… Уверена: статью Ю. Мухина «Лукашенко – не Сталин» (газета «Своими именами», №14) читатель не обойдет вниманием. Всё, что касается И.Сталина, вызывает острый интерес. А инаугурация Лукашенко и последующие за ней события вызвали бурные отклики в мире и у нас в Интернете. Поэтому, повторяю, статья Ю.Мухина должна была привлечь к себе внимание именами Сталина, Лукашенко и автора статьи.

Защитники Лукашенко, пишет Мухин, на сайте ФОРУМмск буквально навалились на Баранова за его скепсис в отношении Лукашенко. Пусть, считает автор статьи, предсказание и предложение нетрудно было сделать, пусть предложение было и неправильное, но критика Баранова – не лай из подворотни, а то, что называется конструктивной критикой. Ю. Мухин пишет, что в тысячу раз хуже, если Лукашенко не критиковать (здесь Мухин вспоминает о крахе СССР).

Свою мысль, поясняет Ю. Мухин, он хотел сначала привести в комментариях к предыдущей статье, но достаточно ему было посмотреть трёхминутный репортаж инаугурации Лукашенко, прочесть о ней на белорусских сайтах и стало ясно, что комментариями ограничиться нельзя. Официальные СМИ Белоруссии своей поистине капээсэсовской тупостью ведут, по сути, пропаганду не за Лукашенко, а против него. Сам Лукашенко оппозиционную прессу не читает, официальная пресса безбожно льстит ему. Думаю, что многих коробит от того, что Лукашенко таскает пятилетнего сынишку по парадам и водит по красной дорожке, но из любви к сестре России, Белоруссии, из симпатии к успехам республики, достигнутым под руководством Лукашенко, а также опасаясь оголтелых нападок за критику батьки, молчат.

Ю. Мухин беспощадно резок и правдив по отношению к себе. Он не только умеет вести идеологическую борьбу, критиковать противников, он, прежде всего, самокритичен, и за это его уважают читатели, сторонники.

«И я уже жалею, - пишет Мухин, - что сравнил Лукашенко со Сталиным. Поясню, что я имею в виду, когда говорю о том, к чему приучают сыновей настоящие руководители государства, но начну издалека, поскольку давно хотел обратить внимание на плохо понимаемый людьми уровень высочайшей культуры Сталина. Хочу я это сделать на примере его разговора с немецким писателем Леоном Фейхтвангером, на который хочу обратить внимание читателей».

9 января 1937 года «Правда» сообщала: «Вчера, 8 января, товарищ Сталин принял германского писателя Л. Фейхтвангера. Беседа длилась свыше трёх часов» (ТАСС). А 10 января выступление знаменитого гостя было записано на пленку Всесоюзным радиокомитетом. Уже в этом выступлении Фейхтвангер сказал, что самое первое, непосредственное впечатление от встречи со Сталиным – это необыкновенная простота его. Писатель отметил, что за многочасовую беседу не заметил ни одного жеста, похожего на позу.