Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи - Елена Владимировна Первушина

© Первушина Е.В., текст, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Вероятно, языки начинают «поглощать» иностранные слова, как только впервые встречаются друг с другом. Можно сказать, что два языка, как две женщины, придирчиво оценивают наряды и украшения друг друга и выбирают, что бы скопировать. Или еще проще: люди решают, какие предметы и понятия им удобнее называть теми словами, которые придумали иностранцы, а какие названия лучше перевести. Эти решения принимаются зачастую бессознательно, а результат получается «сам собой»: какие-то иностранные слова остаются в языке и становятся родными, какие-то, как кукушата, вытесняют старые, «коренные» слова; какие-то, побыв модной новинкой, навсегда вымываются из нашего языка.

И тем не менее каждый по-прежнему может принять свое решение. За ваш личный словарь, за то, какие слова вы будете использовать, отвечаете вы и только вы. Можно называть галоши мокроступами, а архитектора – зодчим. И наоборот: человеколюбие можно называть гуманизмом, а печаль – депрессией. Выбор за вами. Но очень хорошо, если вы будете принимать его сознательно, думая, в каких случаях лучше подойдет иностранное, а в каких – «родное» слово (и родное ли оно на самом деле, или это просто давно забытое заимствование).

Очевидно, «поглощение» русским языком иностранных слов началось очень давно. И неплохо было бы понять, пусть и в общих чертах, как именно это происходило, какие слова приживались, а какие отторгались языком. А для этого полезно вспомнить историю нашего языка, тем более что история эта древняя и славная.

И если вас беспокоит будущее русского языка, то лучший способ понять, как сохранить его богатство, – это изучить его историю, узнать, как он менялся в прошлом и как нарабатывал то самое богатство, которое мы сейчас и пытаемся сохранить.

Одним из основных способов исследования передвижений народов по планете, кроме собственно археологии, является изучение заимствований слов, рассказывающих, с какими народами наши предки устанавливали контакты.

Славянские племена появились на равнине, которая позже будет называться Русской, в VI–VIII веках нашей эры. Их путешествие, видимо, началось еще раньше – в IV веке нашей эры. Языки древних славян относились к индо-европейской семье, в которую входили языки, сформировавшиеся в 6–4-м тысячелетиях до нашей эры.

На древнейшем праиндоевропейском языке, сложившемся около 5 тысяч лет до нашей эры, говорили арии – кочевники, вторгшиеся в Индию в 1500–1200 году до нашей эры. Возникает естественный вопрос: откуда же пришли эти кочевники, где они жили до того, как попали в Индию? К сожалению, данных об этом очень мало, а версий – очень много, начиная с предположения о территории между Красным и Средиземным морями и заканчивая легендой о Гиперборее. А главное, многие из этих версий имеют отчетливую политическую окраску (что, если подумать, очень странно, а если подумать еще, то уже не представляется таким странным). Поэтому строго научный ответ сейчас дать невозможно. Но есть и хорошие новости: у не сохранившегося до наших дней праиндоевропейского языка остался близкий родственник – санскрит[1].

Священные тексты ариев, «Веды», долгое время передавались устно, позже были записаны и донесли до нас древний жреческий язык Индии, первая грамматика которого была сформулирована около V века до н. э. Именно этот язык и называется санскритом

Этот язык сохранил многие слова из древнейшего, еще не распавшегося индоевропейского наречия, как иногда хранят из сентиментальности детские игрушки и старые семейные прозвища. Прежде всего это слова, обозначающие родственников, членов семьи:

mātar – мать (матерь)

bhrātar – брат

svasar – сестра

sūnu – сын

duhitar – дочь

jani, jāni – жена

vidhavā – вдова

devar – деверь

и некоторые формы самых широко употребляемых глаголов:

jīv – жить (jīvati = живет)

iṣ – искать (ichati = ищет)

dā – давать

grabh, grah – хватать (ср. грабить)

tras – бояться, дрожать (ср. трястись, трус)

plu – плыть

vart (vṛt) – вертеть

budh – бодрствовать, замечать (ср. бдеть, будить)

ru – кричать, реветь (ravati = ревет)

vid – знать, ведать

smi – улыбаться (ср. смеяться)

lubh – вожделеть (ср. любить)

mar (mṛ) – умирать (ср. мрут)

Родственные санскриту слова легко найти в других европейских языках: английском, немецком, латыни, греческом. Они напоминают об их общих корнях.

Например: «дом» на санскрите – damah, на латыни – domus.

Прилагательное «новый» в санскрите – nava, в латыни – novus, в греческом – νέος («неос»), в английском – new, в немецком – neu, во французском – nouveau[2], в испанском – nuevo, в итальянском – nuovo. Русское слово «новый» тоже стоит в этом ряду.

Ночь на санскрите – nаkt, по-гречески – Νύχτα («нихта»), на латыни – nox, по-итальянски – notte, по-испански – noche («ноче»), по-английски – night, по-немецки – Nacht.

Овца на санскрите – avih, на латыни – ovis, по-испански – oveja («овеха»), по-английски – ewe.

А некоторые слова из санскрита родственны словам в европейских языках, но не родственны русским.

Например, «мужчина»: на санскрите – vīra, в латыни – vir. Кроме латыни, этот корень дал побег еще и в… литовском языке, где мужчина звучит как vyras.

«Змея»: в санскрите – sarpa-, по-латыни – serpens, в русском языке есть заимствованные позже слова «серпентарий» и «серпантин».

«Нога»: в санскрите – pad-, в латыни «ступня» – pedis (откуда в русском языке появились слова «велосипед», «педаль» и т. д.)

Слово «отец»: pitar-, в латыни – pater, в греческом – πατέρας («патерас»), в английском – father, в немецком – Fater, в итальянском и испанском – padre, во французском – père. А в русском даже «детское» слово «папа», по-видимому, не является родственным.

Или глагол «нести»: в санскрите – bhar, в латыни – fero, в греческом – φέρω. Их нельзя назвать заимствованиями, но это плоды одного корня, правда, развивавшиеся в разных условиях – с «языковым деревом» такое случается сплошь и рядом. Да и сам санскрит нельзя назвать праязыком, на котором говорили наши предки: это живой язык, на котором и сейчас говорят жители Индии, в основном – на севере страны. И с европейскими языками он разошелся около пяти тысяч лет назад. Он тоже меняется, правда, медленнее, чем большинство его «родственников»,