Личный мозг - Сергей Вячеславович Савельев
Иначе говоря, эпизодическое научение приёмам пользования собственной головой эффективно, если с их помощью ребёнок сможет извлекать пользу из окружающих. В этом случае подключается уже давно созревшая и активная лимбическая система, которая всегда поощряет получение любых биологических преимуществ. Так умозрительные рассуждения или логические цепочки поступков родителей могут отливаться в индивидуальные приёмы мышления и логику планирования действий. К сожалению, есть ещё одна проблема с научением растущего мозга хитростям гоминидного бытия. Это неравномерность и импульсность массового формирования связей между нейронами при созревании коры большого мозга. Если морфогенез отростков находится на пике активности, то в этот пери од подросток может запечатлеть любую нелепость, глупость или умность. Для мозга содержание запечатления абсолютно безразлично, но избавиться от этого социального инстинкта будет очень сложно или вообще невозможно. Предупредить столь неприятные моменты в дифференцировке нейронов нельзя, как и предсказать время их появления.
Проблемы накопления базовых приёмов мышления затрудняются или обесцениваются ещё одним непреодолимым фактором - подростковой средой. Дело в том, что созревание мозга у детей идёт с разной скоростью. В школьном классе из 30 человек обычно встречается три-четыре варианта последовательностей дифференцировки связей неокортекса и две-три версии лимбической системы. Следовательно, взаимопонимание между школьниками возможно в группах не более чем по три - четыре человека. Это в идеальном случае, а чаще всего конструктивное становление мозга совпадает у пары подростков. Различия в динамике развития мозга девочек и мальчиков делает реальные товарищеские отношения между ними маловероятными. Такие взаимодействия обычно вынужденные, краткие и быстро превращаются в ожидаемую публичную имитацию.
Не вызывает никаких сомнений, что в смешанных школах, где учатся мальчики и девочки, социализация подростков происходит ускоренными темпами. Разнообразие типов созревания мозга столь велико, что отчасти имитирует взрослую жизнь и заставляет детей заниматься анализом поведения своих сверстников и прогнозировать будущие события. Однако этот обезьяний социогенез никакого отношения к развитию способностей небиологического мышления не имеет. Наоборот, огромные усилия мозга затрачиваются на обучение биологическому выживанию среди конкурентных и разнополых особей. Общественная польза от такой социальной среды выращивания подростка вполне очевидна. Не менее очевиден и заметный вред, который приносят усреднение ценностей сознания и отодвигающееся на второй план вызревание самостоятельного мышления.
В СССР снижали персонифицированную обезьянью конкуренцию между детьми при помощи внешних социальных добавок. Всем понятно, что целью создания октябрятских и пионерских организаций было воспитание юных ленинцев с идеологически свёрнутыми мозгами и зашоренным мышлением. Огромные усилия, направленные на детское воспитание, принесли искомый коммунистами результат в 10- 12% случаев. Введя четырёхступечатую систему контролируемого 18-20-лет него созревания мозга, идеологи коммунизма почти полностью подчиняли себе как мировоззрение, так и социальные системы ценностей детей и молодых граждан. Они реализовывали этот процесс через запечатление социалистической структуры сообщества, иерархию ценностей и обезьянью систему роста личной доминантности. Для этого надо было решить только задачу питания и оторвать, на минимальном уровне, детей от родительского воспитания. Этот процесс начинался с 3-летнего возраста, когда ребёнок оказывался в детском саду. Вместе с воспитанием ему навязывали разбор героических подвигов юного Володи Ульянова и революционеров-коммунистов. По сути дела, такими способами удавалось успешно влиять даже на формирование первичного сознания (Савельев, 2021а). Покинув детский сад, ребёнок в 6-7 лет уже был вполне подготовлен к дальнейшему формированию искусственных запечатлений. Он не пугался новой социальной системы отношений и взаимодействий со сверстниками.
Старательный школьник в 7 лет становился октябрёнком и мог носить звёздочку с профилем юного Ленина. Это означает, что при самых первых признаках появления кортикальной дифференцировки нейронов казной навязывалось запечатление коммунистического набора социальных инстинктов. Покладистый октябрёнок, собиравший макулатуру и металлолом, а на школьных собраниях хлопавший в ладошки воспоминаниям ветеранов, обычно в 9-10 лет становился пионером. Право повязывания красного галстука совпадало с периодом начала созревания ассоциативных областей мозга. Выход из пионерской организации приходился на 14-летний возраст, что совпадало со сроками начала полового созревания.
Иначе говоря, на основании практических знаний о созревании мозга в СССР был разработан механизм надёжного контроля формирования неокортекса в специализированной среде. Вполне понятно, что реальная жизнь учителей, пионервожатых и различных пионерских функционеров была далеко не идеальной. Их лозунговое поведение часто вызывало большие сомнения и подозрения в откровенном обмане. Однако такие мысли приходили в голову ничтожному меньшинству детей с зачатками третичного сознания, которым можно пренебречь. Сложности возникали с детьми из семей, где обсуждались альтернативы социализму или были сильны традиции ещё царских времён. Однако при всей навязчивости и убогости пионерского воспитания оно постепенно делало своё дело. Сутью существования пионерской организации было не столько прямое влияние на детей, сколько создание безальтернативной среды созревания неокортекса. Вовлекая подростков в социальные процессы, такая среда закладывала тщательно подкрепляемые навыки прикладного использования коммунистической идеологии.
Средненький ученик, но буйный общественник с 14 лет мог стать комсомольцем и носить на лацкане маленький красный флажок с бородатым Ильичом. Такими элементарными педагогическими методами удавалось контролировать как первично-лимбическое, так и вторичное, с привлечением коры, - половое сознание. Эта простенькая система занимала подростков и даже была способна формировать систему искусственных отношений в их разношёрстных сообществах. Кроме этого, создавалась полезная для государства школа убеждённых стукачей и не очень щепетильных будущих организаторов строительства коммунизма.
Для нас намного интереснее побочный результат этой колоссальной воспитательной работы, охватывавшей всю страну. Сначала отметим возрастной период с 8 до 14 лет, на который приходится активное созревание коры полушарий большого мозга. В этот период закрепляются наиболее важные социальные инстинкты и формируются базовые приёмы мышления. Казалось бы, столь осмысленный подход при многолетнем применении может дать очень развесистые плоды, чего не случилось. Причина системной неудачи кроется в том, что для юных гоминид слова значат намного меньше, чем родительская материальная культура и их биологическая жизнь. Ценность нелепой агитации за коммунизм состоит в