Слово о полку Игореве - Зимин Александр Александрович

Работы А. Мазона при всех их серьезных недостатках содержали все же обстоятельную попытку аргументации тезиса о позднем происхождении Слова о полку Игореве. Они сыграли заметную роль в возбуждении интереса к вопросам источниковедческого анализа Слова, к изучению языкового строя и других первоочередных вопросов истории текста этого выдающегося памятника русской литературы.[В полемическом запале О. Сулейменов писал: «Ответы защитников (подлинности Слова. — А. 3.) составили не один том, где на все лады повторяется главный аргумент в пользу подлинности — убежденность в подлинности» (Сулейменов О. Аз и я. Алма-Ата, 1975. С. 14), но доля истины в этом утверждении есть: исследователи чаще исходили из тезиса о древности Слова, чем доказывали его.] Славистика всегда будет отдавать должное трудам А. Мазона, неутомимого исследователя русской литературы.

Этого отнюдь нельзя сказать о стремлении некоторых авторов (Г. Пашкевич и др.)[Paszkiewicz Н. The Origin of Russia. London, 1954. P. 336–353. Ср. также: Skerst H. von. Ursprung Russlands. Stuttgart, 1961. S. 209–211. Критику взглядов Г. Пашкевича см.: Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 74–77.] как бы «мимоходом» решить эту серьезную проблему. Поверхностные рассуждения в работах подобного рода, как правило, сдобрены изрядной дозой антисоветских выпадов и фактически стоят вне науки. Великая Отечественная война задержала на несколько лет полемику советских ученых с гипотезой A. Мазона. Первые обстоятельные критические разборы работ этого французского слависта принадлежали А. С. Орлову[Орлов. Слово. С. 209–213.] и Н. К. Гудзию.[Гудзий Н. К. Ревизия подлинности «Слова о полку Игореве»… С. 153–187.] Вопрос о соотношении Задонщины и Слова о полку Игореве стал предметом исследования B. П. Адриановой-Перетц[Адрианова-Перетц В. П. «Слово о полку Ігоревім» і «Задонщина» // Радянське літературознавство. 1947. № 7–8. C. 135–186 и др.] и В. Ф. Ржиги.[Ржига В. Ф. Слово Софония-рязанца о Куликовской битве («Задонщина») // Учен. зап. МГПИ им. В. И. Ленина. 1947. Т. 43.] С 1948 г. тон полемики стал резче. Так, краткое упоминание о Мазоне и его последователях в статье В. Д. Кузьминой[Кузьмина В. Д. «Слово о полку Игореве» как памятник мировой литературы//Слово. Сб.- 1947. С. 7—42.] вызвало отповедь некого Вас. Куриленкова, призвавшего «изобличать самую суть» теорий А. Мазона. Автор возмущался тем, что Кузьмина «пытается „полемизировать“ с мазонами и их теориями с плохо понятых позиций научности».[Куриленков Вас. На объективистских позициях // Известия. 1948. 11 янв.] М. Н. Тихомиров тогда же писал: «Неизвестно, сколько сребреников было отсчитано г-ну Мазону немецкими властями за эту книгу, выпущенную в годы национального траура Франции».[Тихомиров М. Н. Письмо в редакцию//ВИ. 1948. № 3. С. 159.]

В редакционной статье «Литературной газеты» излагалось обсуждение доклада Ф. Головенченко на заседании ученого совета Института мировой литературы АН СССР. В ней, в частности, давалась характеристика Мазона как «клеветника, пытавшегося доказать, что русский народ не был в состоянии создать „Слово о полку Игореве“».[Литературная газета. 1949. 19 марта. № 23.] Позднее Ф. Головенчеко писал, что Мазон «посредством фальсификации попытался отвергнуть величие нашей древней поэмы», и о том, что «советские ученые с глубоким негодованием разоблачили гнусную клевету буржуазных космополитов» (или «безродных скептиков-космополитов»).[Головенченко Ф. М. Слово о полку Игореве… 1955. С. 269.] Давал отпор «новейшим измышлениям о Слове А. Мазона» и В. В. Данилов.[Данилов В. В. М. А. Максимович в работе над «Словом о полку Игореве». С. 292.]

Позднее Д. С. Лихачев писал: «Во времена культа личности Сталина, когда научные дискуссии сплошь да рядом превращались в проработки, а научные аргументы подменялись политическими обвинениями, не было возможности не только выступать тем, кто сомневался в подлинности „Слова“, но и тем, кто хотел защитить его от сомнений некоторых западных исследователей. Защитники „Слова“ не могли привести развернутую аргументацию, так как не имели возможности подробно изложить доводы своих противников. Да многим исследователям и не хотелось выходить за пределы научной объективности».[Лихачев. Когда было написано «Слово»? С. 132.] Все это верно только отчасти. В конце 40—начале 50-х гг. появлялись обстоятельные работы, в которых велась серьезная полемика с А. Мазоном (кроме названных выше см. другие работы Н. К. Гудзия и В. П. Адриановой-Перетц).[Адрианова-Перетц. (Опыт реконструкции). С. 205–217; Гудзий Н. К. Невероятные догадки проф. А. Мазона о вероятном авторе «Слова о полку Игореве»//И ОЛЯ. 1950. Т. 9, вып. 6. С. 492–498.]

Но дело заключалось в том, что ряд литературоведов не придавал сколько-нибудь серьезного значения трудам А. Мазона. Даже в предисловии к изданному в 1962 г. под редакцией Д. С. Лихачева сборнику статей, посвященных критике концепции А. Мазона, говорилось, что Слово «не нуждается в защите перед лицом специалистов», а поэтому сборник адресуется прежде всего широким кругам «читателей, особенно за границей».[От редактора // Слово. Сб.-1962. С. 4.]

И в то же время послевоенные годы отмечены появлением крупных исследований Слова о полку Игореве. Всеобщим признанием пользуются труды советских литературоведов (В. П. Адриановой-Перетц, М. П. Алексеева, Н. К. Гудзия, Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева и др.), языковедов (Л. А. Булаховского, С. П. Обнорского и др.), историков (Б. А. Рыбакова, М. Н. Тихомирова и др.), много сделавших для понимания различных сторон этого замечательного памятника русской литературы.

Разнообразны исследования Слова о полку Игореве, проведенные учеными славянских стран (Б. Ангеловым, С. Вольманом, А. Досталем, H. М. Дылев-ским, А. Зайончковским, А. Обрембской-Яблоньской и многими другими).[Ангелов Б. Ст. «Слово о полку Игореве» в България (Библиографска справка) // Известия за 1960–1961 г. на Народна библиотека «Васил Коларов» и Библиотека на Софийския Държавен университет. София, 1963. Т. 2 (8). С. 244–251; Дуйчев И. С. Обзор болгарских работ 1945–1958 гг. по изучению древнерусской литературы и русско-болгарских литературных связей XI–XVII вв. //ТОДРЛ. М; Л., 1960. Т. 16. С. 589–603; Витковский В. Работы польских ученых по древнерусской филологии за 1945–1955 гг.//ТОДРЛ. М.; Л., 1957. Т. 13. С. 615–626; Прохазкова Е. Библиография чехословацких работ по древнерусской литературе за 1945–1955 гг.//Там же. С. 627–628.] За последнее время резко возрос интерес к Слову и в других странах (работы А. В. Соловьева, Р. О. Якобсона и др.).[La Geste; «Слово о полку Игореве» в переводах конца восемнадцатого века». Leiden, 1954; Соловьев. Политический кругозор. С. 71—103; Menges К. Н. The Oriental Elements in the Vocabulary of the Oldest Russian Epos, the «Igor’ Tale»//Supplement to Word. New York, 1951. Vol. 7; Besharov J. Imagery of the Igor’ Tale in the Light of Byzantinoslavic Poetic Theory. Leiden, 1956.]

Фундаментально изданы переводы XVIII в. Слова о полку Игореве, обследованы сохранившиеся экземпляры издания 1800 г., изучена сама история публикации этого произведения (Н. К. Гудзием, Л. А. Дмитриевым, Д. С. Лихачевым,

A. В. Позднеевым и др.).[Дмитриев. 1) История первого издания; 2) История открытия рукописи. С. 406–429; Гудзий Н. К. Судьбы печатного текста «Слова о полку Игореве»//ТОДРЛ. М.; Л., 1951. Т. 8. С. 31–52; Лихачев Д. С. История подготовки к печати текста «Слова о полку Игореве» в конце XVIII в. // ТОДРЛ. М.; Л. 1956. Т. 13. С. 66–89; Моисеева Г. Н. Спасо-Ярославский хронограф и «Слово о полку Игореве». Л., 1976.] Среди разнообразных исследований по Слову можно отметить ряд превосходных публикаций памятника, содержащих воспроизведение издания 1800 г., научные реконструкции текста, переводы на современный язык и обстоятельные комментарии.[Слово о полку Игореве/Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М.; Л., 1950; Слово о полку Игореве: Поэтические переводы и переложения / Под ред. В. Ржиги, В. Кузьминой, В. Стеллецкого. М., 1961.] Всесторонне рассматривались языковые, лексические и морфологические особенности памятника (в трудах С. П. Обнорского, Л. А. Булаховского, Л. П. Якубинского, С. И. Коткова, Н. А. Мещерского,