Если бы я знал (ЛП) - Уайт Рейн

донеслись подозрительные звуки из обычно тихого коридора.

Смех. Притом мужской. И грёбаным баритоном, который теперь

он узнает из тысячи.

«Не веди себя как чёртов ревнивый гей-малолетка! ―

мысленно уговаривал себя Джой, направляясь к двери. ―

Ревновать некого. Раз ― вы едва знакомы, два ― ты натуралов

за версту видишь, а он ― натурал».

Но никакие мысли не помешали сердцу сжаться, когда

пальцы легли на ручку, повернули и толкнули дверь. Смех

прозвучал в разы громче и волной мурашек пронёсся по телу.

Джой глубоко вздохнул, взял себя в руки и, натянув на лицо

самое безразличное выражение, выглянул наружу.

В коридоре рядом с той самой девчонкой из кухни

(светленькой, с косичками) стоял Никита. В руках он держал

картонное ведёрко с ароматно пахнущей курицей, а его

чудесный торс скрывала огромная чёрная майка с логотипом

клуба на спине. Кажется, дверь всё же скрипнула ― или Ник

почуял движение за спиной? Он обернулся и довольно

воскликнул:

― О, Джой, а со мной тут охранники поделились майкой,

― и снова эта улыбка правым уголком губ, снова эта ямочка на

щеке. ― Правда, она слегка XXXL, но зато сухая. И

подкормили. ― Никита тряхнул картонным ведром. ―

Крылышки?

― Не откажусь, ― только и смог выдавить Джой.

Лерика, кажется, была права. Он просто потёк от этой

улыбки, и плевать, что «мужики не текут». Но искренне

надеялся, что это не слишком заметно.

Глава 2

Темнота и тишина крепко обнимали дом, стерегли сон

хозяев, хранили покой, и Никита, проникнувшись ощущением

застывшего времени, пробирался внутрь точно ниндзя из

боевиков. Честное слово, не человек, который имеет право здесь

находиться, а вор какой-то! Но на часах, когда машина Джоя

остановилась на подъездной дорожке и вскоре уехала, шурша

гравием, было без четверти пять. Утра. Слишком поздно и

одновременно слишком рано для того, чтобы не таиться, возвращаясь домой.

Дверь не скрипела, ключ в замке провернулся практически

бесшумно, а фонарик на мобильном выхватил в прихожей вазу

со свежими цветами и пустые крючки вешалки, летом

занимаемой разве что редкими ветровками и разноцветными

палантинами. Никита тоже не планировал оставлять куртку

здесь, перекинул её через руку и, направляя луч фонарика, присмотрелся к цветам.

Лилии. Супер! Значит, отец снова куда-то уезжает по

делам, и уже сегодня утром они опять останутся одни. Свежие

цветы он обязательно приносил вечером перед очередной

командировкой, неважно была она на пару недель или месяцев, так уж повелось. А мачеха выставляла их в прихожую, наслаждаясь видом, пока нежные лепестки не увядали, опадая

на комод. Никита всегда наблюдал за процессом с каким-то

затаённым восторгом, воспринимая увядание цветов не

смертью, а паузой перед новым витком: отец вернётся из

поездки, всё вновь изменится, за плохим следует хорошее, ― и

лишь изредка навевало не самые радужные мысли. Сотню

лозунгов можно придумать.

Сегодня бело-зеленоватые бутоны лилий тоже напомнили

исключительно о приятном. Или, может, просто у Никиты было

чертовски хорошее настроение? С одной стороны, все планы на

клубную ночь пошли под откос, с другой – время пролетело

даже веселей. Он и мысли себе не позволял, что когда-либо

сможет вот так просто и легко общаться с Джоем.

Для Никиты тот всегда был Старшим Братом Димы, тем

самым Александром, который выпускался из школы, когда они

едва перешли в третий класс. Он им даже втайне восхищался: Джой напоминал вампира, которого обратили лет в семнадцать, и всё – с тех пор он больше не старел, ни капельки. Главгерой

приключенческого фэнтези! Такой же сообразительный, влекущий за собой целый хвост баек и легенд, харизматичный и

невнимательный к персонажам второго плана. Никита вряд ли

мог вспомнить случай за все прошлые года, когда они

действительно общались, а тут…

Герой фэнтези оказался обычным человеком. Временами

неловким, забавным и совсем не таким надменным, каким

казался на первый взгляд.

Никита, проходя мимо комода, щёлкнул лилию по

лепестку. Бутон качнулся, увлёк за собой остальные, и вот уже

все они бодро кивали головами, точно народ на тусовке, которая

давно закончилась, но продолжалась в мыслях. Как сейчас у

него.

Ник хотел на цыпочках пробраться в комнату, сбросить

вещи и сходить в душ. Сна не было ни в одном глазу; организм, взбудораженный смехом, шутками и приятным разговором, с

подкинутым топливом в виде крылышек-гриль, отключаться не

собирался, ― хоть и стоило бы ненадолго отключиться, прежде

чем вновь вставать по будильнику и провожать отца. Старая

привычка, ещё лет с пяти: обязательно дождаться, пока деловой

и собранный папа, которого в костюме и с сумкой даже мама

звала по имени-отчеству ― Дмитрий Максимович, ― не сядет в

рабочую машину, поджидающую у калитки.

Сколько там спать осталось? Часа четыре? Пять?

Но все планы рухнули, когда из детской, смежной с

родительской комнатой, раздалось тихое хныканье. Ещё не

плач, но уже предвестник возможной катастрофы. Ник тихонько

выругался и, экстренно меняя маршрут, юркнул туда. Торопливо

кинул куртку на ближайший стул и бросился к кроватке, подхватывая брата на руки.

― Шшш, тихо-тихо-тихо, Егор, ― зашептал он

максимально нежно и успокаивающе. ― Зачем будить маму и

папу? Ночью всем надо спать.

М-да, сам бы ещё правила выполнял так же хорошо, как

младенцу их втолковывал. Никита планировал вернуться часа в

два ночи, а приехал под утро. Зато с шикарным настроением.

― Ладно, можешь и не спать, ― продолжил размышлять

он, укачивая брата. ― Как я, например, но только когда

вырастешь, хорошо? ― От разговоров Егор всегда

успокаивался, уж Никита знал, он часто ночью, если сам не

спал, приходил в детскую. ― Кста-ати, хочешь расскажу

весёлую историю? Сегодня твой брат…

Он и сам не понимал, почему так хочется хоть кому-нибудь пересказать всё, что произошло этой ночью, но… эй, пять утра! Зачем вообще понимать, если можно говорить? О

коктейлях, о музыке, о «нестареющем вампире», который вдруг

оказался человеком и с которым так приятно было пообщаться.

Когда он закончил, малыш давно уже спал на руках ―

осталось уложить его в кроватку и самому тоже пойти на

боковую. Однако, когда Никита выскользнул из детской, привычно подсвечивая путь фонариком, темно в доме уже не

было. В конце коридора из-под двери кухни пробивался луч

яркого света, и он, как мотылёк на огонь, двинулся туда.

Заглянул в приоткрытую щель, замечая высокую фигуру.

Стоило уйти и сделать вид, что он давно уже дома, спит и

видит десятый сон. Лечь, прочитать пару глав недавно

купленной книги, вдохнуть аромат страниц, который порой

бывает лучше любого снотворного, но вместо этого Никита

толкнул дверь и зашёл на кухню. Поддался порыву – только

этим и занимался с вечера. Сначала с поездкой в клуб, потом с

Джоем…

― Доброе утро, пап. Чего не спишь?

Он как ни в чём не бывало осмотрелся и двинулся к едва

вскипевшему чайнику. Отец, как раз рассматривающий

содержимое шкафа, обернулся, кивнул, снова уставился на

выбор чаёв. Не сразу он сообразил, что к чему, и снова повернул

голову к сыну.

― А ты что, только вернулся? ― прозвучало

одновременно грозно и насмешливо.

Дмитрий Краснов говорил гулким басом и вид имел весьма

суровый, а потому всегда казалось, что он слегка не одобряет

любой твой поступок. Но смотреть нужно было глубже. Никита

видел, что сейчас ругать его не собираются, отец просто