Лучший друг брата - мой враг - Алекса Райли

Джек

— Блядь, — ворчу я, сжимая основание своего члена, а затем передергивая, проходя по всей длине. Он настолько налился, как никогда до этого, когда думаю о Тинсел и ее полных грудях в моей постели. — Черт, — чертыхаюсь я снова, убыстряя темп.

Я спал рядом с ней всю ночь и наблюдал, как она ворочается с боку на бок. Каждый раз, когда я мельком видел ее напряженные соски, мой рот наполнялся слюной, а член плакал. Сейчас я дрочу в душе, думая о том, как сильно мне хотелось отодвинуть эти красивые трусики в сторону и лизнуть ее половые губки. Бьюсь об заклад, они такие красивые и мягкие, и мой член скользнул бы прямо между ними. Чего бы я только не отдал, чтобы она оказалась на моем члене.

Она всегда в моих фантазиях, когда я играю в одного, но теперь у меня в голове постоянно крутится ролик с подсветкой в technicolor. Каждый изгиб и каждая впадина запечатлены в моем мозгу, и теперь я хочу ее больше, чем когда-либо прежде. Мне всегда приходилось гадать, как Тинсел выглядела под этой униформой, и теперь, когда знаю это наверняка, у меня нет сил держаться в стороне.

От вида того, как она сидит с открытым ртом и ее сиськи выставлены на всеобщее обозрение, у меня подгибаются колени, когда я забрызгиваю стену душа спермой. Я продолжаю дрочить и молиться, чтобы это сняло напряжение, но даже когда последние капли моего освобождения стекают в канализацию, я понимаю, что этого недостаточно.

Я сердито тянусь к крану и перекрываю подачу воды. Вытираясь полотенцем, я думаю о том, когда видел ее в последний раз. Два дня назад я подловил Тинсел у дома, а она выбежала из машины и поднялась в свою квартиру так быстро. как только могла. Она проявила крайнюю степень нетерпения, убегая от меня.

Может быть, Тинсел была смущена тем, что я видел ее такой, но мне так не казалось. Она никогда не задумывалась о том, как это выглядело с моей точки зрения в свете тех событий, и то, что она вот так бросила меня, причиняло боль. Если бы я не был так чертовски одержим ею, этого бы никогда не случилось.

После того, как я полностью одет, хватаю свое пальто, а затем заезжаю к Эмили, чтобы забрать ее. Она скептически смотрит на мою машину, прежде чем забраться на пассажирское сиденье.

— Вторая в мастерской? — спрашивает она, а я качаю головой. Мы не разговаривали с тех пор, как она застукала нас с Тинсел, а я не готов обсуждать это сейчас.

— Я отправил ее на проверку. Они сказали, что это займет еще несколько дней.

Сегодня утром Эмили выглядит бодро, так что я предполагаю, что она разговаривала со своим женихом прошлой ночью. Что хорошо, потому что это дает мне шанс сменить тему.

— Как Джейкоб?

— Отлично! — Она ухватывается за вопрос и рассказывает об одной из его экспедиций и о том, как они оба считают дни до воссоединения.

Как бы сильно мне ни нравилась Эмили, сегодня мое сердце обращено не к ней. Меня отвлекают мысли о Тинсел и о том факте, что она вне пределов досягаемости. А также то, что она не выходила из своей квартиры все гребаные выходные. Я бы знал, потому что следовал за ней по пятам, как отчаявшийся психопат. Я думаю, у нее и ее брата есть что-то общее. Я пытался дозвониться до него с тех пор, как он бросил меня в «Джингл Баре», а все, что получил от него, это стандартная фраза типа «Встретимся позже». Что. черт возьми, происходит с этими двумя?

— Это потрясающе, — говорю я в десятый раз, притворяясь, что слушаю то, что говорит Эмили. Я ужасный друг, но Тинсел каким-то образом залезла мне под кожу, и я не могу выбросить ее из головы.

— Похоже, в «Сноу Бейкт» аншлаг.

Я паркуюсь перед зданием и вижу, что она права. Место битком набито, но патрульной машины поблизости нет. Я точно знаю, что Тинсел должна быть на дежурстве, и она обычно здесь в одно и то же время каждое угро. Это единственная причина, по которой я сейчас прихожу с Эмили.

Сейчас напряженный сезон, хотя мне ли не знать, потому что гостиница полностью забронирована на следующие два месяца. Мне нравится быть занятым и иметь так много посетителей в городе, но это затрудняет передвижение по лучшим местным достопримечательностям.

Когда мы заходим внутрь, я сразу же осматриваюсь в поисках Тинсел, но не вижу ее. Сегодня с Фрости еще две помощницы, и они заняты приготовлением кофе и принятием заказов. Мы с Эмили стоим в очереди, и я все время нервничаю. Кажется, что на это уходят часы, но, вероятно, это всего лишь пятиминутное ожидание, прежде чем я доберусь до начала.

— Эй, ребята, что я могу вам принести…

— Где Тинсел? — спрашиваю я немного более настойчиво, чем

намеревался, и перебиваю Фрости.

— Эм. — Она поднимает взгляд, а затем быстро отводит глаза, когда пожимает плечами и притворяется, что не знает. — Думаю, она взяла больничный.

— ОЙ, это очень плохо, — говорит Эмили, и Фрости ухватывается за это.

— Я знаю, верно?

Она лжет.

— Больничный.

Смеюсь, потому что Тинсел никогда в жизни не брала ни одного выходного.

— Это правда. — Голос Фрости поднимается на октаву выше, и это весе доказательства, которые мне нужны.

— Ты можешь ехать обратно, — говорю я Эмили, передавая ей ключи. — Мне нужно подняться наверх.

— Это взлом с проникновением! — кричит мне вслед Фрости, но я игнорирую ее и направляюсь в заднюю часть пекарни. — Это возмутительно. — Я слышу, как некоторые люди в очереди смеются, когда я толкаю дверь на

кухню, а затем выхожу через заднюю дверь.

Лестница ведет меня в квартиру на верхнем этаже пекарни, и когда я подхожу к двери, громко стучу по ней кулаком. С другой стороны доносится музыка, и я снова тарабаню, чтобы привлечь внимание Тинсел.

— Господи, вытащи свои трусики из задницы… — Тинсел замолкает, когда распахивает дверь и видит, что я стою там. — Что ты здесь делаешь?

— Я мог бы спросить тебя о том же, — отвечаю я, и когда она прищуривает глаза, я вспоминаю, как сильно я люблю ее подначки.

Это то, чего мне не хватало последние два дня. Подшучивание, напряжение, то, как смягчаются уголки глаз Тинсел, когда она — само самодовольство. Черт, я одержим ею.

— Я живу здесь, придурок. —