Александра Соколова - Просто мы научились жить (2010-2012)

Бали! Бали! Бали!

Женя не могла поверить своим ушам, глазам, рукам. Она в числе первых выскочила из самолета, и задохнулась от влажности и сладости воздуха. Он был совсем не таким, как в Москве, и Таганроге, и Питере – терпкий и вязкий.

– Женька, идем! – Заторопила Марина. – Надо оформить визы!

Пока оформляли визы и стояли в очереди на контроль, Женя крутила головой туда-сюда. Она еще никогда такого не видела – стены аэропорта были украшены индонезийскими фресками, то тут, то там стояли деревянные статуи богов, а весь персонал (преимущественно мужчины) был одет в белые одеяния и затейливо завернутые тюрбаны.

То тут, то там слышалась англоязычная речь. Туристов было много – они стояли в очереди к деревянным стойкам контроля, переговариваясь и перелистывая проспекты.

– Я тоже такое хочу! – Заявила Женя, и Марина жестом указала ей на стойку с бесплатной бумажной раздаткой. Женя тут же набрала себе огромную гору.

Чего там только не было! И Спа, и экскурсии, и школы серфинга, кайтинга, виндсерфинга. И зоопарк, и сафари, и сплав на лодках!

У Жени голова пошла кругом. Ей захотелось всего и немедленно.

– Сколько школ? – Она даже не поняла сразу, о чем спрашивает Марина, а когда поняла – встряхнулась и немного пришла в себя. Перелистала проспекты.

– Восемь, – улыбнулась, – всего-то, подумаешь.

Марина покачала головой, но ничего не сказала.

Через час они прошли, наконец, контроль, забрали багаж и смогли выйти на улицу. Жене на шею тут же надели гирлянду из красивых и потрясающе пахнущих белых цветов. Вторая досталась Марине.

Поискав среди толпы встречающих табличку с надписью «Kovaleva» они наконец встретили своего гида, и погрузились в просторную машину.

– Вот ваши сим-карты, – на ломаном русском рассказывал гид по дороге, – а вот мой номер. Вы можете звонить по любому поводу. Например, если захотите экскурсию. Самое главное в целях безопасности – не пейте воду из-под крана, пейте только из бутылочек. Не давайте слишком больших чаевых. Не обращайте внимания на нищих. Желаю вам прекрасного отдыха!

Машина ехала по маленьким улицам, то и дело застревая в пробках. Марина ворчала, а Женя радовалась возможности все осмотреть. Это было так необычно! Маленькие домики соседствовали с современными высокими зданиями, то тут, то там попадались пальмы, и буквально на каждом шагу продолжали встречаться статуи!

– Ваш отель находится недалеко от океана, – продолжал гид, – вы можете взять в аренду мотобайк и передвигаться на нем, или арендовать машину, или же пользоваться услугами такси.

– Дорого ли стоит мотобайк? – Тут же поинтересовалась Женя.

– От двух долларов в день, – улыбнулся гид, – аренда машины обойдется в десять раз дороже.

– Слышала, Марусь? – Женя аж подпрыгивала на сиденье. – Всего два доллара в день! Я хочу байк!

– Конечно, котенок. Скажите, а как много серфинговых школ на Бали?

– О, их очень много, – ответил гид, – на каждом шагу вы встретите одну из них. А Кута – место, куда мы едем и где находится ваш отель – это центр сбора всех серферов. Отличные волны для новичков!

Марина и Женя переглянулись. Интересно, за это время Лека осталась новичком, или успела отправиться дальше? Им предстояло это выяснить.

Отель оказался двухэтажным, чистеньким и очень красивым. В номер их проводил симпатичный индонезиец в белом наряде, показал санузел, торжественно выдал пульт от телевизора, и, с благодарностью приняв доллар на чай, вышел.

– Двуспальная кровать, – вздохнула Марина, – вот бестолочи.

– Какая теперь уж разница.

Жене правда было все равно. Бояться было больше нечего – все, что могло случиться, уже случилось, и прятаться от этого было бы глупо.

Она бросила чемодан в угол, быстро переоделась в белые шорты, и, схватив Марину за руку, потащила ее за собой.

На улице их снова чуть не сбил с ног оглушительно сладкий запах. Они шли от отеля по дорожке вперед, любуясь свисающими из-за забора пальмовыми листьями и радуясь каждому прохожему. За две минуты, которые понадобились чтобы дойти до пляжа, они встретили пять человек с досками.

Пляж находился близко – перейти однополосную дорогу, пройти через ворота в высоком каменном заборе, и вот он – огромный, бесконечный, шумный… океан.

Женя замерла с открытым ртом, любуясь громадой и бесконечностью океана. Он был… сильным. Он был… бесконечным. И он был… родным.

– Здравствуй, милый, – пронеслось у нее в голове, – вот и я.

Метровые волны вздымались то тут, то там, с шумом обрушиваясь в воду. Женя сняла шлепки и босиком прошлась по песку к полосе прибоя. Отсюда стало видно серферов.

Их было очень много – не меньше тридцати человек, каждый с доской. Некоторые сидели на досках прямо в океане, другие только заходили в него, а какая-то девушка в белой обтягивающей водолазке скользила на оранжевой доске вдоль огромной волны.

– Смотри, – ахнула Женя, – Маруся, смотри!

Девушка сделала поворот, еще один, играя с волной, проехала еще немножко и упала в воду. Женя с волнением ждала – вынырнет ли? Вынырнула, улеглась на доску, и поплыла обратно в океан.

Она смотрела во все глаза: как девушка подплывает к группе ребят в таких же водолазках, только другого цвета, садится на доску и начинает что-то им объяснять.

– А вот и школа, – услышала Женя рядом. Оглянулась и увидела задумчиво смотрящую в ту же сторону Марину, – видишь надписи?

Теперь Женя и правда увидела – на каждой водолазке красовалось «Surf school». А эта девушка, наверное, была инструктором.

Женя подавила в себе желание немедленно кинуться в океан, подплыть к группе и попросить: возьмите меня, возьмите с собой, я тоже хочу покорять волны!

Вместо этого она ласково потрепала Марину по плечу и сказала:

– Давай искупаемся, Марусь. И займемся поисками.

В то же самое время, как Женя и Марина в Куте любовались волнами океана, Инна Рубина сидела на песке Солнечного пляжа города Таганрога, и утирала соленые слезы.

Солнце уже клонилось к закату, и людей на пляже почти не было – под железным зонтиком сидела какая-то парочка, и одна семейная пара торопилась увести домой расшалившихся детей.

Брюки промокли, плечики от футболки съехали набок, но Инне было все равно. Она обнимала себя за плечи, покачивалась туда-сюда, и изредка вытирала ладонями щеки.

Было больно. Больно и как-то… странно. Перед глазами то и дело вставало Лизино лицо – совершенно чужое, отстраненное, с глазами, полными желания, предназначенного уже не Инне, а другой. Инна знала: все что угодно сможет она забыть, но этих глаз не забудет никогда.

Что же ты натворила, девочка моя? Что же ты наделала?