Юлия Снегова - Мужчина из мечты
— Потом посмотрим, через час будет гораздо интереснее. А пока пойдем, так уж и быть, угощу тебя кофе.
Они поднялись на второй этаж в кафе. На стенах небольшого помещения висели абстрактные картины, выполненные яркими красками на ткани. Тут же под потолком вились какие-то шнуры, на них болтались стеклянные безделушки. Нина поняла, что тут встречается местная богема. Золотая молодежь уже начала собираться. Вообще-то, это место мало отличалось от подобных заведений где-нибудь в Москве, вот только публика чувствовала себя гораздо раскованнее и отличалась от московской внешним видом. Здесь были девицы с серьгой в носу, молодые люди с замысловато выбритыми головами или разноцветными прядями волос. А уж в одежде каждый выделывался кто во что горазд. Длинные платья с вышивкой и немыслимыми кистями по подолу соседствовали с супероткровенными коротенькими кофточками, едва прикрывавшими грудь снизу и сверху.
Нине, которая с завистью глядела, как самовыражается местная молодежь, даже стало стыдно за свой скромный наряд — на ней были джинсы и клетчатая рубашка.
— А все же скажи, что ты собираешься делать? — допытывался Алик. Он заказал французские круассаны, себе со шпинатом, а Нине с сыром, и кофе капучино. Все это было великолепным. Круассаны таяли во рту, а кофе с пышной шапкой взбитых сливок поражал тонким ароматом.
— Не знаю, у меня виза на полгода.
— Да что тебе толку с этой визы, когда она не дает права работать! Да, полгода у тебя не будет проблем с властями, если, конечно, ты будешь вести себя тихо. Но на что ты собираешься жить?
— Помоги мне найти работу. Я могу полы мыть, с детьми сидеть.
— Да тут на каждое рабочее место очередь из эмигрантов, а у них с документами все в порядке. Ладно, я попробую что-нибудь придумать. Пока живи у меня, но сразу предупреждаю, характер у меня сложный, мне все это может быстро надоесть. Тогда тебе придется искать другое жилье.
Нина вздохнула с облегчением.
Ну что ж, по крайней мере на ближайшую неделю она пристроена.
Алик постелил Нине в гостиной на маленьком диванчике, а сам спал у себя в спальне. Вставал Алик очень рано, варил себе кофе и быстро уходил по делам. Все он делал очень тихо, и Нину часто его сборы даже не будили. Занимался он каким-то таинственным бизнесом и, судя по всему, зарабатывал неплохо. В подробности своей деятельности он Нину не посвящал, да и она ни о чем особенно не спрашивала. Алик предоставил в ее распоряжение холодильник и свою библиотеку, чем Нина с удовольствием пользовалась. На чужую еду в отсутствие хозяина она старалась не налегать, зато книгами зачитывалась. Надо отдать Алику должное, библиотеку он собрал очень хорошую.
— Это все, что я вывез из России, — сказал он как-то Нине.
Жил он очень замкнуто. За несколько дней ему позвонили всего пару раз, да и то по делу. Гостей он не принимал и в гости, видимо, не ходил. Он производил впечатление человека, которому никто не нужен и который сам не стремится быть нужным кому-то. Было ли это его врожденным свойством, или таким он стал в результате какой-то жизненной драмы, Нина не знала, а в душу лезть к нему не хотела. Она была очень признательна Алику за приют и за возможность передохнуть.
Он даже после некоторых колебаний оставил ей ключ от своей квартиры. Нина обычно уходила на целый день и без устали бродила по узким улочкам старого города. Однажды она поднялась вверх по крутой, вымощенной камнем дороге и оказалась на смотровой площадке. У Нины захватило дыхание: Иерусалим во всем своем великолепии лежал перед ней. Огромной золотой драгоценностью сверкала крыша мусульманской святыни — мечети Аль-Аякса. Множество минаретов, куполов и шпилей церквей поднимались к ярко-голубому небу. Здесь, на высоте, солнце особенно слепило глаза, а неутихающий ветер пел и пел свою тихую песню.
Вокруг Нины стояли туристы в таком же в немом восторге. Постепенно они приходили в себя, начинали оглядываться по сторонам. Пользуясь моментом, к ним подскакивали вездесущие продавцы открыток и сувениров. Вдруг Нина заметила верблюда. Этого корабля пустыни, невозмутимо взирающего на людскую суету, держал за веревку араб в футболке и белых джинсах. Он настойчиво предлагал иностранным туристам сфотографироваться верхом на верблюде. Никто не решался, видимо, боялись. Нина с улыбкой глядела на экзотическое животное, словно только что сошедшее со страниц восточных сказок.
Хозяин верблюда, заметив ее восторг, подозвал ее жестом.
— Нет денег, — замотала она головой.
— Бесплатно! — заулыбался тот.
Видимо, в целях рекламы он решил прокатить Нину просто так. Она не могла отказать себе в таком удовольствии и подошла к животному. Вблизи верблюд казался просто огромным. Нина не представляла, как ей удастся взгромоздиться ему на спину. Тут молодой араб подхватил ее на руки, и Нина не успела опомниться, как оказалась на подушке между двух мохнатых горбов. К высокому седлу была приделана перекладина, в которую Нина в страхе вцепилась.
Погонщик весело подмигнул Нине и дернул за веревку. Верблюд пошел вперед. Нина замерла от страха. Во-первых, она сидела очень высоко, а во-вторых, верблюд шел такой странной походкой, что при каждом его шаге Нина куда-то проваливалась, а потом резко поднималась. Так, качаясь словно на волнах и боясь пошевелиться, Нина сделала круг по смотровой площадке. Ее тур вызвал оживление среди туристов. Некоторые выразили желание тоже прокатиться. Довольный араб снял не менее довольную Нину и осторожно поставил ее на землю.
— Ну как? — спросил ее какой-то американец в круглых очках, с красной, обожженной солнцем кожей.
— Класс! — ответила Нина и, все еще покачиваясь, пошла дальше.
Так гулять она могла целыми днями. Пару раз она даже заблудилась в пестрой людской толчее, среди резких перепадов света и тени. Солнце здесь охватывало Нину потоком горячих лучей так нежно и жарко одновременно, что ей хотелось раствориться в нем без остатка.
Примерно так же действовали на нее местные мужчины. Они смотрели ей вслед с испепеляющей нежностью. Иногда она останавливалась возле какого-нибудь лотка, чтобы подольше посмотреть на приглянувшийся ей экзотический наряд. Нина смотрела на платье, а продавец смотрел на нее, и оба не могли отвести глаза. Как-то мужчина, в белой рубашке, смуглый, с пышными черными усами и ослепительными зубами, легко обнял ее за плечи и подвел поближе к товару. Нина почувствовала, что тает от одного прикосновения его сильных рук. С усилием оторвалась она от арабского продавца и, улыбнувшись ему, ушла прочь. Ей показалось, что он прекрасно понял ее состояние, но ее это ничуть не смутило.