120 миллиметров между нами - Антония Эдельвейс

- Милая? Привет. Мы с мамой тебе звонили… Понимаю, мы сегодня уже разговаривали, и всё же… - немного растерянным голосом начал он.

На заднем фоне я слышала причитания и всхлипы матери, что подошла, услышав звонок.

- Привет. Извини, я почти всегда держу телефон на беззвучном, только сейчас заметила пропущенные от вас.

- Ничего-ничего! Просто...кхм… - отец замялся, что было не свойственно его манере речи. В его правилах было говорить, когда есть что сказать, и молчать, когда не уверен во внятности предложения, что нужно озвучить. - Ир… - под конец тяжело вздохнул он, - тут такое дело… Саша, твой друг он… у него...

- Я уже всё знаю, пап, - спешно вклинилась я, не желая слышать то, от чего потом буду мучиться. Хватало и осознания произошедшего.

- Вот оно как… - растерялся отец. - Должно быть, Оксана сообщила?

- Отчасти, - расплывчато ответила я.

Нет, я могла сказать родителям, что Марина сама мне похвастались ещё полдня назад, но что это даст? Я покажу, что Марина лицемерка? Так она же не знала, что Саша был объектом моих воздыханий. Получается, я скорее выставлю себя той, кто плачется, тыкая пальцем в обидчика, а этого я не хотела.

- И, что ты будешь делать теперь? - после паузы спросил папа. - Прилетишь?

- Нет. Точно нет. Просто не смогу. Это всё слишком… тяжело…

- Понимаю. Но, а как же Саша? Ты ему не чужой человек.

- Пап, я думаю, ему сейчас будет лучше без меня. Поверь. Так будет правильнее.

- Может ты и в чём-то права, - тяжело вздохнул он, явно потирая брови, как всегда делал, когда был растерян.

- Вы можете сказать Саше то, что положено говорить в таких ситуациях? Я в этом не сильна… - глухо созналась я.

От части, это было правдой. Говорить всякую банальщину, поздравляя при этом не искренне - было бы слишком грубо. Пусть у нас с Сашей ничего не могло сложиться, тем не менее, я не хотела портить ему праздник своим недовольством и траурным настроением.

- Конечно, родная, можешь не волноваться.

На заднем плане заплакала мама. Мне и самой хотелось плакать, но я не хотела волновать родителей.

Попрощавшись, я положила телефон на тумбочку, устало откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза.

«Мне нужно его отпустить» - эту мантру я читала себе, пока не заснула.

114 статья УК РФ – причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны.

Время лечит - эту истину я постичь так и не смогла. Быть может, оно лечит не всех, а лишь угодных судьбе?

Первые месяцы я не жила, а просто существовала, борясь с нестихающей внутри болью и улыбаясь людям вокруг, чтобы создать видимость того, что я наслаждаюсь своей жизнью. Всю себя я отдавала работе и саморазвитию, пытаясь хоть так отвлечься от грустных мыслей. Иногда, когда становилось совсем уже плохо, я вымещала свои эмоции в гневе и раздражении, записавшись в спортивный зал. До сих пор вспоминаю напуганные лица американских качков, когда хрупкая на вид девушка дубасила тяжеленную боксёрскую грушу так, что та отлетала на добрый метр.

Однажды, когда я в очередной раз пришла в зал, злая, как сам дьявол, со мной решили позаигрывать. Около тренажёров была группка из друзей-спортсменов. На вид им было лет по двадцать пять. Сперва, они просто о чём-то болтали друг с другом, но вскоре переключили своё внимание на меня, пока я спокойно разминалась. Естественно, всё пошло по классике жанра: одобрительный свист при каждом моём движении, комментарии «шёпотом» о моей фигурке и дружное улюлюканье, я же просто их игнорила, занимаясь разогревом мышц.

Под конец, особо смелый из компании подал голос, когда я подошла к груше:

- Детка, ты поосторожнее, а то ноготок сломать об эту штуку можно! Если охота кого-то помять, так мы всегда готовы!

Раздался дружный хохот его друзей. Я перевела взгляд на улыбающихся мужчин. Ни в их комментариях, ни в выражениях лиц не было насмешки, было видно, что они просто развлекаются, однако в тот момент у меня не было настроения на эти заигрывания.

Показав им «международный жест дружбы» средним пальцем, сохраняя при этом морду кирпичом, я развернулась к боксёрской груше. Одно мгновение, и раздался глухой хлопок, а моя нога с разворота откинула семидесяти килограммовую грушу на добрых полтора метра, так, что цепь, прикрепленная потолку, жалобно застонала. Стоит отметить, что удар по спортивному снаряду пришёлся именно на том уровне, где у мужчин слабое место.

В зале повисла гробовая тишина. Я резко перестала быть объектом обсуждений, но до самого ухода из зала я чувствовала на себе заинтересованные взгляды.

И всё же спорт слабо помогал мне. Внутри я была разбитой и опустошённой.

Я понимала, жизнь продолжается, это особенно сильно ощущалось, когда несколько раз со мной пытались познакомиться. Вселенная словно бы говорила мне: «Хватит хандрить! Начни всё с чистого листа!», но я не могла. Просто была не в состоянии себя пересилить.

Саше я так и не позвонила, даже ни разу не написала. Просто не могла найти в себе на это силы.

Он тоже молчал. Я видела, он заходит и в соцсети, и в мессенджеры, но сообщений от него я ни разу не получила.

Обидным было то, что сделав своей девушке предложение, он словно вычеркнул меня из своей жизни. Во-первых, тогда, он так и не поздравил меня с днём рождения, что больно ударило по мне. С момента моего отъезда мы действительно мало общались, но он всегда присылал поздравления, либо звонил. Это был первый раз, когда он забыл. А может, сделал это специально? Обиделся, что я не поздравила его с грядущей свадьбой? Или в нём заговорила совесть, и он боялся показываться мне на глаза, после того, как украл мою мечту, преподнеся её другой? Всё могло быть.

Затем, он не спросил у меня, почему я так и не приехала домой. Он знал о моём запланированном приезде от родителей, в этом я была уверена на сто процентов. Сообщения я не получила ни через несколько дней, ни через неделю. Он просто меня забыл, словно не было тех долгих лет дружбы.

Я же так легко забыть его не могла. Я всеми силами пыталась искоренить в себе эти чувства,