Развод в 45. Любовь генерала (СИ) - Измайлова Полина

Да, знаете ли… Конечно, есть разница, сорок пять и двадцать пять. Колоссальная разница, и я это понимаю. Но почему же так больно?

— Мам, это Оля, да? Оля ему изменила? Вот же сука… Я ее…

— Дарин, не надо, не вмешивайся ты, хорошо? Руки не пачкай. Пусть… пусть сами разберутся.

— Мам, я не буду, конечно, просто… Ой…

— Что?

Поднимаю голову, чтобы посмотреть на дочь. Она смотрит в телефон так, словно увидела там что-то ужасное. У меня всё внутри холодеет. Не хочу, чтобы она узнала. Не хочу, и всё.

— Мам, тут… Нет, не смотри, мам, просто бред, просто эта Оля…

— Покажи! — протягиваю руку, требуя, чтобы дочь дала мне телефон, но она упрямится.

— Не надо, мам, она просто… просто злая, завистливая гадина. Она не стоит того, чтобы ты из-за нее переживала, и…

Тут сигналы подает уже мой телефон, и я быстро хватаю его, надеясь, что, может быть, сын прислал сообщение.

Но это не сын. Это… она.

Смотрю и глазам своим не верю. Вот вроде всё черным по белому, а мой мозг буквально не способен воспринимать очевидное.

В сообщении от Ольги фотография. Она в ресторане, за столиком, на нем живописно расставлена еда, рядом стоит бокал, но главное не это. Оформление стола лишь антураж, как рамка для картины.

А главное — это белая, холеная ручка моей будущей невестки, с красивым маникюром. Рука покоится на столе, и внимание привлекает браслет. Тоненькая золотая змейка обвивает изящное запястье.

Два изумрудных глазка коварно поблескивают.

Дорогая вещица. И картинка красивая. Выложишь в соцсети — и сразу станет ясно, что ты ведешь богемную жизнь, знаешь себе цену и позволяешь мужчинам вкладываться в себя.

Именно мужчинам.

Уверенные в себе, самодостаточные женщины не хвастаются подобными подарками, купленными на свои же деньги, заработанными своим же трудом.

А вот если ты заслужила, что тебя обеспечивают, одаривают подарками, то как не похвастаться тем, что ты выиграла в вечной негласной гонке между женщинами?

Чем же хвастается Лялечка? Зачем мне прислала это фото?

Господи, да это же любимый ресторан моего мужа. Я сразу не поняла, а потом глаза зацепились за знакомый интерьер. Что за показуха?

Я не понимаю решительно ничего. Что за цирк устроила Ольга?

Что она хочет сказать?

И чему так ужаснулась дочь? Что она ей прислала?

Я, кажется, отупела. Смотрю и не могу понять.

— Мам…

— Что?

— Ты… Ты не переживай, сядь, может, воды?

— Так, Дарин, не мельтеши, дай прочитать, она мне еще что-то написала…

Читаю… Строчки перед глазами плывут. Читаю еще раз.

И кровь в жилах стынет.

“Ваш сын оказался предателем, зато есть другие мужчины, которые достойны меня”.

Та-ак… Намек более чем прозрачный. Или даже не намек. Практически напрямую же сказала, да? Интересно, что там у Дарины? Поднимаю взгляд на дочь.

— Что тебе прислала эта стерва?

— Она не мне прислала, — фыркает Дарина. — В соцсетях опубликовала. Смотри.

Протягивает мне телефон, на нем открыт профиль Ольги, там новый пост.

Читаю. От пафоса просто зубы скрипят.

На черно-белой фотографии Ольги — она на ней в свадебном платье, это я ее фотографировала! — надпись:

“Любовь — тлен. Свадьба — глупая мишура для наивных.

Ненавижу предателей и лгунов.

Цените себя, девочки.

Когда мужик — тряпка, всегда найдется более достойный…”

И снова этот достойный. Я дико не хочу верить в то, что лежит на поверхности, но ситуация настолько очевидна, что только молодая наивная дурочка будет отрицать и искать другую правду.

А правда такая, что мой муж всё же изменил мне.

Изменил с собственной невесткой!

Ну, почти невесткой. Невестой сына!

А она?

Зря я не верила своей интуиции насчет этой девчонки. Интуиция же подсказывала, она вопила! Да и подруга Оксана видела эту Ляльку насквозь.

Меня тошнит, хочется убить мужа, а сыночка прижать к себе и пожалеть, только вот он уже взрослый и ему не нужно утешение мамы, чтобы пережить эту трагедию. Наверное, не нужно.

Дарина смотрит на меня болезненным взглядом.

— Мам, зачем она так… Зачем так демонстративно? Все же это видят. Позорище какое. Самой не стыдно?

Ее речь сбивчивая, вижу, что она пытается подобрать нужные слова и не может понять, что вообще происходит.

— Иди сюда, — зову ее, раскидывая руки в стороны, и дочь охотно идет ко мне, утопая в объятиях.

Мы сидим молча. Непонятно, кто кого утешает. Непонятно, что делать.

Однако делать что-то надо. Может, это поможет унять грызущую, уничтожающую сердце боль? Хотя бы на время.

Действовать, чтобы не плакать, чтобы не рыдать, жалея себя, сетуя на несправедливость этой жизни, в которой кто-то считает, что может ткнуть тебя подобным образом. Унизить.

Злость набирает обороты. Не знаю, на кого злюсь больше.

На мужа, который снова обманул, не оправдав выданного кредита доверия.

Или на подзаборную шавку, которая надеется въехать на чужом горбу в рай.

Оба они моральные уроды!

— Мам, что будет? Зачем она так с Демидом? Что он ей сделал? Разве он ее предавал?

Понимаю вдруг, что моя Дарина не совсем понимает ситуацию. Она же не знает… Черт… Неужели придется ей рассказывать про то, что ее отец…

Кабздец.

— Просто она сука, дочь. Бывают такие люди, и Демиду не повезло встретить ее на своем пути.

— Мам… — Дарина слегка дергается, она не привыкла, что я выражаюсь.

У нас вообще обычно всё чинно и благородно. Идиллия.

А эта тварь влезла змеей в наш дом и всё здесь изгадила.

Но виновата, конечно, не только она, у мужа тоже рыльце в пушку.

— Ты ее заблокируй, Дарин, и от соцсетей отпишись. Нечего тебе эти гадости смотреть.

— Свадьбы же не будет, я так понимаю? Ты поговоришь с папой? — смотрит на меня с надеждой, наверняка думая, что мы с отцом соберем семейный совет и всё устроим.

А мы с Андреем и правда были хорошими родителями своим детям, всегда во всем поддерживали, помогали, не оставляли в беде. Дочка надеется на нас, а сын нуждается в поддержке.

— Я поговорю с ним.

На самом деле говорить с Андреем мне совсем не хочется. Да и видеть его, если честно, тоже.

Видеть эти лживые глаза, слушать нелепые оправдания — я этого боюсь.

Боюсь, что всё будет так, как тогда.

В тот раз.

А еще боюсь ошибиться. Вдруг он на самом деле не виноват? А эта Оля… Эта Оля могла сама присосаться. И с поцелуями накинуться, да еще и специально, чтобы Демид увидел. И браслетик этот… и ресторан. Но откуда ей знать, что это его любимый? Ресторан не из дешевых, вряд ли такая, как Оля, может себе позволить туда ходить просто так.

Сложно всё. И больно.

Больно быть обманутой. Такое противное чувство. Гадкое, липкое.

Именно поэтому говорить с мужем я не хочу. Но я обещала дочери поговорить с ним и разобраться, а я привыкла свои обещания выполнять.

Андрей заперся в кабинете. Сидит тихо, а я… я просто заставляю себя встать, занимаю себя — домашние дела, быт никто не отменял, плюс это отличный способ отвлечься.

Так что благоверный застает меня за приготовлением ужина. Заходит в кухню как ни в чем не бывало, ведет носом.

— Успокоилась, смотрю, — делает удобный ему вывод.

Думает наверняка, раз я занимаюсь обычными житейскими делами, то со мной всё в порядке и к нему никаких претензий нет.

Не дождется!

Разворачиваюсь от плиты, вытираю руки кухонным полотенцем, мужа рассматриваю. Он стоит с таким видом, словно ничего не произошло.

Спокойный как танк.

— Ничего я не успокоилась. Я Дарину успокаивала.

— С ней-то что случилось? — Андрей напрягается и хмурит брови, так и стоит посреди кухни, не садится за стол.