Циничные игры в Любовь (СИ) - Ольховская Вероника

Около полугода назад, во время подготовки к экзаменам у меня случился первый приступ стрессовой гипергликемии. Сильная тошнота, общая слабость и головная боль — сначала я списала всё на дикую усталость и недосып, но потом к общим симптомам добавились ужасная жажда, кожный зуд и даже обмороки.

После долгого обследования, на которое я потратила баснословную сумму, мне поставили неутешительный диагноз — предиабет. Тогда-то Марьяна и усиленно взялась за моё здоровье. Благодаря моим стараниям и её контролю мне удалось не только понизить уровень глюкозы в крови, но и сбросить чуть больше десяти килограммов.

— Ничего не коту под хвост, — сев рядом, я положила голову на её плечо. — Больше ни-ни… Обещаю.

— Обещает она, — хмыкнула Марьяна. — Кстати, мне показалось, или кто-то приходил?

— Ро… — хотела ответить я, но вовремя остановилась. — Сосед сверху. Спрашивал, не затопил ли нас. Кажется, у него трубу прорвало.

— Хоть бы затопил, — усмехнулась подруга. — Тогда я без зазрения совести смогла поменять эти ужасные обои. У мамы отвратительный вкус…

— А мне нравится, — выпрямившись, я пожала плечами. — Немного вычурно, конечно… Но довольно приятно.

— Скажешь тоже… — встав с дивана, Марьяна сняла с головы полотенце. — Всё лучшее и сразу! Чёртов максимализм… Глаза даже режет. Слава богу, до моей комнаты папа не дал ей добраться… — вытерев волосы, она посмотрела на меня. — Может, закажем роллы или пиццу? С утра во рту крошки не было. В отличие от некоторых…

— В пятницу вечером ты будешь ждать их до морковкиного заговенья. Давай лучше я что-нибудь по-быстрому приготовлю. Как насчёт запечённой картошки и овощного салата?

— Прекрасная идея! — взбодрилась подруга. — Только у нас в холодильнике шаром покати… С этой холодиной я совсем забыла, что нужно было в магазин зайти.

— Ничего страшного, — встав с дивана, улыбнулась я. — Сейчас сбегаю…

— Тогда можешь ещё селёдочки прихватить и баночку маринованных огурчиков? Уж больно я по ним соскучилась…

— Без проблем!

После встречи с Романовым всю мою усталость как рукой сняло. Если по дороге до дома я мечтала поскорее уложить голову на подушку, то после его неожиданного визита, казалось, могу сегодня вообще не уснуть. А всё потому, что закрывая глаза, перед собой я видела удивлённое лицо Никиты.

Господи, как же я надеялась, что за этот недолгий месяц нам посчастливиться не пересечься. Что я смогу спокойно приехать, решить все свои проблемы и снова вернуться в Шэньян. Но судьба сыграла со мной злую шутку… Мало того что мы встретились в первый же день, так ещё и этот мерзавец жил на этаж выше!

Гадство…

Прошло два года, а Никита совершенно не изменился. Нет, он, конечно, повзрослел, слегка возмужал, и, кажется, последние месяцы жил в спортзале. Но та его непосредственная привлекательность, которая и раньше сводила всех девушек с ума, никуда не исчезла. Даже наоборот… Она, как хорошее вино, только больше настоялась.

К счастью, теперь на меня это обаяние не действовало.

Я не переживала, что снова могу поддаться его дьявольским чарам, потому что помнила, как дорого мне стоила давняя слабость. Чтобы собрать по осколкам не только разбитое сердце, но и растоптанную гордость, мне потребовалось больше года. Влюбиться и довериться человеку, который совершенно ничего для этого не сделал, было самым глупым решением в моей жизни.

Поэтому сейчас его миловидная мордашка не вызывала во мне никаких чувств, кроме сожаления о своём безрассудстве и отвращения. Я больше не могла позволить себе быть настолько легкомысленной, ведь второй раз пережить такое предательство было мне не по силам.

Размышляя об этом, я не заметила, как дошла до магазина.

Несмотря на непродолжительное отсутствие в России, я совершенно отвыкла от наших обычных продуктов. Забитые едой полки, новые марки, огромные стеллажи молочки — в первые минуты голова шла кругом. К счастью, мне удалось быстро собраться и заполнить корзину.

Уже подходя к кассе, я вспомнила про Марьяну. Чёртова селёдка! Руку ломило от тяжести продуктов, но я не могла просто проигнорировать просьбу подруги. В тот момент, когда я закрыла глаза, чтобы собраться с силами и всё же дойти до другого конца магазина, меня кто-то толкнул.

К счастью, мне удалось удержать равновесие. Но всё, что я с таким усилием выбирала, разлетелось по полу.

— Какого!.. — хотела воскликнуть я, но, услышав знакомый голос, не смогла договорить.

— Извините… — наклонившись, Олег принялся собирать мои продукты. — Я, правда, не хотел, чтобы так получилось. Какой-то мальчик упал прямо под тележку, и мне пришлось… — он замолчал, увидев меня. — Люба?

Господи, сегодня точно был не мой день. Стоило мне вернуться в этот проклятый город, как мужчины из прошлого стали сыпаться за мою несчастную голову как из рога изобилия.

— Ну, здравствуй, Олег, — натянуто улыбнувшись, я поправила растрепавшиеся волосы.

/Олег/

Было трудно, практически невозможно поверить в то, что девушка, стоящая рядом со мной — Люба.

В воспоминаниях она осталась лучиком долгожданного весеннего солнца, маленькой радостью, ставшей отдушиной для моего израненного сердца. Её глаза, до этого пылающие жаждой к жизни, постижению неизведанного, сейчас померкли и не отражали ничего, кроме разочарования и тихой печали.

И в этом была моя вина.

Возможно, если бы два года назад я набрался смелости, признался Любе в глупом споре Никиты и Давида, всё было бы иначе? Может, мне бы удалось сохранить тот огонь, что своим теплом согревал мою душу.

— Как давно ты вернулась из Китая? — хрипло спросил я, собирая раскиданные продукты.

— Не твоё дело, — прошипела Люба, выхватив корзину. — Как ты вообще узнал, что меня не было в России?

— Злишься… — сделав вид, что не услышал вопроса, прошептал я. — Мы можем как-нибудь встретиться, поговорить? Я хочу объясниться…

— В этом нет никакого смысла, — Люба была явно не настроена любезничать. — Надеюсь, сегодняшняя наша встреча была последней. Я не хочу не видеть тебя, не тем более разговаривать…

Девичий голос сквозил неподдельной болью.

Конечно же, глупо было предполагать, что она захочет слушать оправдания. Для Любы мой образ был ярким напоминанием о предательстве, которое ей пришлось пережить.

Но даже это в желании добиться прощения не могло меня остановить.

Думая об этом, я не заметил, как Люба собрала оставшиеся продукты и уже направлялась к кассе.

— Я понимаю, что виноват перед тобой, — мне потребовалось несколько секунд, чтобы догнать её. — Понимаю, какие страдания тогда принесло моё молчание. Но в память о нашей прошлой дружбе позволь всё исправить, — преградил Любе путь. — Возможно, нам уже никогда не вернуть то доверие, но…

В мгновение девичий взгляд потяжелел. Люба с такой злобой, с такой ненавистью смотрела на меня, что в этот момент я почувствовал себя по-настоящему ничтожным.

— Ты смеёшься надо мной?! — не стесняясь окружающих людей, воскликнула она. — Как… Как ты вообще можешь заикаться о какой-то там дружбе?! — сделав шаг ко мне, Люба ткнула указательным пальцем в мою грудь. — Ладно, Давид… Пусть Романов! Но ты, Олег… Я доверяла тебе! Думала, что мы похожи… Считала другом! — каждое слово она говорила громче предыдущего. — А ты был таким же, как они… Придурком, решившим, что чувства деревенщины ничего не стоят, — последнее Люба добавила чуть тише: — Ты предал меня, Олег. Поэтому даже не смей заикаться о прощении…

Сказав это, Люба ещё раз прошлась по мне полным презрения взглядом, а потом, обогнув, направилась к кассе. Я же так и остался стоять посреди прохода, задумчиво смотря ей вслед.

Наверное, Люба считала, что после услышанного я отстану, что отпущу и заставлю себя забыть. Но даже если бы я изо всех сил хотел вычеркнуть её из памяти, даже если бы постарался заткнуть совесть — всё равно не смог.

Её возвращение в Россию было для меня шансом пусть не вернуть наши отношения, но расстаться на доброй ноте. Я знал, что рано или поздно Люба всё равно сможет простить. Возможно, внешне она сильно изменилась, но внутри, уверен, осталась всё тем же весенним солнцем.