Клятва похоти и ярости (ЛП) - Ловелл Л. П. Лорен Ловелл

— Это бутылка Монраше. — Каждый грубый звук его голоса будоражил мои чувства.

Он захватил меня в плен, стрелял в меня, угрожал причинить мне боль. И теперь он играл мной, как марионеткой на ниточках, и я ненавидела его за это почти так же сильно, как ненавидела себя за то, что хоть как-то отреагировала. Я не была ничьей марионеткой.

Вырвавшись из его хватки, я повернулась к нему лицом. Мне пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх, и так близко он был еще красивее. Медовый яд.

Одна темная бровь приподнялась над холодными глазами, словно призывая мышь огрызнуться на кота.

— И ты пьешь его из кружки.

Я поднесла бутылку вина к губам и выпила, надеясь, что если я притворюсь достаточно смелой, то это станет реальностью.

— Лучше?

Грубые пальцы погладили меня по щеке так нежно, что это нервировало. Это прикосновение говорило о том, что он мог бы уничтожить меня, если бы захотел, и ему даже не понадобилось бы насилие.

— А я-то думал, что ты будешь совершенно запуганной, настоящей принцессой Компании. — Он цокнул языком.

— Ты бы не согласился жениться на мне, если бы знал правду, не так ли? — Я сделала еще один глоток из бутылки и улыбнулась, хотя это была злобная улыбка. — Но мой дядя, похоже, знает, что тебе нравятся запуганные и стоящие на коленях женщины.

И дядя Серхио солгал ему.

На губах Джованни появилась злая ухмылка, прежде чем его рука сомкнулась на моем горле. Он притянул меня к себе, и в моих легких зазвенели нотки страха, но к ним добавился пьянящий трепет от ощущения опасности, которая окружала его с такой легкостью. Я, черт возьми, сходила с ума.

— Ты права в одном, крошка. — Его голос был соблазнительным рокотом, который ласкал мои и без того напряженные чувства. — Мне нравятся женщины, стоящие на коленях.

Мой пульс участился, и я знала, что он, вероятно, почувствовал это, возможно, принял за страх, и ему это понравилось.

Он наклонился, и я замерла, когда его губы коснулись моей щеки, оставляя обжигающий след на моем ухе.

— Но мне нравится, когда она мокрая и умоляет. — Его зубы царапнули меня за ухом. — Прямо перед тем, как я трахну ее в глотку.

Мое лицо вспыхнуло, и я прерывисто вздохнула.

— Что ж, похоже, мой дядя подставил нас обоих, потому что ни один из нас не получит того, чего хочет. — Мой голос слегка дрогнул, и я знала, что он это услышал. Я уперлась костяшками пальцев, которыми сжимала бутылку вина, в его грудь, отталкиваясь от него со всей силой, на которую была способна. Этого было недостаточно, чтобы заставить его отпустить меня, но он это сделал.

Ухмылка не сходила с его губ, когда мозолистые пальцы коснулись моих, сжимавших бутылку вина. Я отпустила ее, как будто она была в огне, затем повернулась и практически побежала в свою комнату. Мне нужно было уйти от него.

Глава 7

Джио

Мы с Джексоном вышли из лифта в утреннюю суету чикагской прокуратуры. Помещение наполнил аромат кофе и спертый воздух из кондиционера. Это был запах людей, которые с трудом идут по жизни.

Внимание, которое мы привлекли, проходя между рядами кабинок, не было нежелательным, потому что мужчина, с которым я пришел сюда встретиться, меньше всего хотел, чтобы его увидели со мной. Такова была двуличная природа моего мира. Людям нравятся грязные деньги, но не грязные последствия, которые они влекут за собой. Я подошел к офису окружного прокурора, и его секретарша Диана подняла голову от своего стола. Взгляд молодой женщины встретился с моим, и легкий румянец окрасил ее щеки, когда она кивнула, не пытаясь меня остановить. Я знал, что окружной прокурор был один, потому что платил ей за то, чтобы она сообщала о его передвижениях.

Когда я распахнул дверь, Гектор Лэнгфорд подскочил за своим стеклянным столом, открыл было рот, но тут же захлопнул его снова.

— Мистер Гуэрра. Что Вы здесь делаете? Я мог бы встретиться с Вами…

— Ах, Гектор, ты не хуже меня знаешь, что я здесь для того, чтобы высказать свое мнение.

Джексон закрыл дверь и прислонился к ней спиной, сложив мощные руки на еще более мощной груди. Он был образной стеной, запиравшей Гектора в этом кабинете — вместе со мной. Мало кто из мужчин хотел бы оказаться в таком положении.

Я подошел к окну и полюбовался видом Чикаго, раскинувшимся за окнами. Городу недоставало очарования моего дома, но я мог признать, что в сверкании озера Мичиган вдалеке была определенная красота. Я обернулся, наблюдая, как окружной прокурор тяжело сглотнул.

Гектор Лэнгфорд был невысоким мужчиной, его живот выпирал из-под пуговиц костюма, который, вероятно, когда-то был ему впору. Он поерзал на стуле, широко раскрытыми глазами глядя на дверь кабинета, как будто раздумывал, не сбежать ли ему. Возможно, он думал, что сможет справиться с Джексоном, но я подозревал, что он больше беспокоился о том, что кто-то может сюда зайти. Ему не следовало показываться с кем-то вроде меня. Не то чтобы кто-то мог обвинить меня в преступной деятельности, но слухи распространялись как ветер, перескакивая из города в город. Моя репутация была вписана в кровавую историю Чикаго.

— Я получил сообщение, но не могу сделать то, о чем ты просишь, — прошипел он себе под нос, теребя воротник рубашки.

Я наслаждался его дискомфортом.

— Знаешь, Гектор, я занятой человек. Но я пришел сюда лично, чтобы поговорить.

— Я не могу…

Я расстегнул пуговицу на куртке, позволив ей распахнуться и показать кожаную нагрудную кобуру с пистолетом, закрепленную у меня под мышкой.

— Можешь и сделаешь.

Мужчина нахмурил брови и уставился на меня.

— Или что? Я окружной прокурор. Ты не сможешь убить меня в моем собственном кабинете. — Он старался говорить уверенно, но легкая дрожь в его голосе в сочетании с испариной, выступившей у него на лбу, говорили об обратном. — Мне стоит только сказать слово, и все твои грузы будут конфискованы. Я могу подставить тебя, Гуэрра.

Я вздохнул.

— Какая жалость. Знаешь, я думал, что ты обрати внимание на смерть своего предшественника. — Я улыбнулся, а он побледнел.

Несчастный бывший прокурор связался с «местными бандами» и, по сообщениям, был подвергнут пыткам и повешен на мосту Канал-стрит.

— Но ты прав. Если я убью тебя, мне придется начинать все сначала с новым прокурором. И что, если он не такой же грязный, жадный ублюдок, которого можно купить, как тебя?

Джексон рассмеялся.

— Последний шанс, Гектор. Что решим?

Челюсть мужчины дернулась, а лицо приобрело уродливый оттенок красного.

— Нет, — сказал он, как дерзкий, капризный ребенок.

Позади меня раздался долгий вздох, и Джексон покачал головой, подойдя ко мне и протянув свой телефон.

Один из наших солдат слушал нас по видеосвязи, и он ждал моей команды.

— Помни, я дал тебе шанс быть благоразумным, Гектор, а ты надавил на меня. — Я взял телефон и повернул экран так, чтобы он мог это видеть, как раз перед тем, как солдат развернул камеру, чтобы показать детский игровой парк. Дети бегали вокруг, такие блаженные в своей невинности. Дети Гектора играли со своей няней, молодая женщина улыбалась и качала его сына на качелях, совершенно не подозревая об опасности, таящейся поблизости в виде одного из моих людей.

Я наблюдал, как на лице Гектора отразился неподдельный ужас. Идеально. Он подергал себя за галстук, лицо его побледнело до болезненно-серого оттенка. И я понял, что он внезапно осознал, что в своем мире он обладает определенной властью, но мы с ним не одинаковые. В моем мире я был уверен и, не моргнув глазом, делал то, о чем он даже не задумывался. А в ту секунду, когда он взял мои деньги? Что ж, это прочно утвердило его в моем мире, и мой ботинок наступил ему на гребаную шею. Это было его знакомство с этим ботинком.

— Нет. Они всего лишь дети. — Он покачал головой, не в силах оторвать взгляд от камеры. — Пожалуйста.

— Тихо, тихо. — Я вытащил конверт из внутреннего кармана пиджака и положил его перед ним. — Дети — это слабость, не так ли? Такие невинные. — И если он не хотел подвергать их риску, то ему не стоило продавать мне свою душу.