Развод.com - Ольга Сергеевна Рузанова

«На время снижения спинки кресел должны быть приведены в вертикальное положение, шторки иллюминаторов подняты, ремни безопасности застегнуты» — ровным доброжелательным тоном говорят динамики самолета.

Выполнив все требования, я сглатываю тревогу. Мое измученное сердце ухает вниз вместе с возвращающей меня в Москву железной махиной. Живот завязывается узлом.

— Я тоже боюсь посадки, — доверительным тоном шепчет сидящая рядом пожилая женщина, — каждый раз думаю, что отвалятся шасси.

— Не отвалятся, — качаю головой с улыбкой.

— Да, знаю-знаю...

Скачок атмосферного давления закладывает уши, и я прикрываю глаза. Гул двигателей становится громче, последний рывок вниз и, наконец, столкновение с землей.

Счастливые пассажиры хлопают в ладоши, я же ни малейшего облегчения не чувствую, потому что меня ждут не семья и уютный дом, а встреча с мужем, который предал, и развод.

Пора обрубить все, что связывает меня с прошлым, и больше никогда не оглядываться назад.

— Наташа! — слышу знакомый, доносящийся из толпы встречающих, голос.

Останавливаюсь и, вытянув шею, ищу глазами Дениса, моего друга.

— Наташ, я тут! — вскоре раздается совсем рядом, и мужская рука осторожно обвивает мои плечи.

— Привет! — восклицаю, подставляя щеку для поцелуя. — Давно ждешь?

— Только что приехал.

Предпочитаю верить, чтобы не мучиться угрызениями совести. Мы получаем мой багаж и выходим из здания аэропорта. Мазнувший по лицу прохладный ветер забирается под ворот свитера и скатывается по спине волной озноба.

— Бр-р-р...

— Отвыкла? — смеется Денис. — Ничего, скоро тепло!

Забираюсь на переднее сидение его седана и прячу озябшие ладони в рукава куртки.

— Ну что?... Как тебе Европа? Понравилась?

— Понравилась, — отвечаю негромко. — Я с удовольствием осталась бы.

Почти три месяца назад, когда Березовский изменил мне буквально в прямом эфире, я бежала из страны вместе с голландцами, которые предложили поработать в их галерее фотографом. Шенген, который муж оформил для нашего совместного путешествия, оказался как нельзя кстати.

Мне нужно было время, чтобы научиться заново улыбаться, почувствовать вкус к жизни и перестать разваливаться на куски каждое утро.

Не скажу, что все задуманное сбылось, но однажды я проснулась и решила, что готова встретиться лицом к лицу со своим главным страхом. Развестись, вернуть девичью фамилию и научиться быть счастливой без него. У меня есть на это веские причины.

— На сколько у вас назначено? — спрашивает Денис, не открывая взгляда от дороги.

— На четыре часа.

— Успеешь перекусить и отдохнуть.

— При условии, что я тебя не стесню.

Мы обговаривали этот момент по телефону, но мне все равно крайне неудобно доставлять ему какие бы то ни было неудобства.

— Завязывай, Наташ, — отмахивается он, — сказал же, что рад помочь. Ты такую рекламу моей школе сделала! Ко мне даже из ближнего зарубежья поехали!

— Правда?! Ты не говорил!

Я давала интервью одному известному в определенных кругах профильному каналу и на вопрос, кто научил меня фотографии, назвала школу Дениса.

— Да. Так что можешь рассчитывать на комнату в моей квартире на какой угодно срок.

— Пару дней, Денис, не больше, — тут же говорю я, — У меня завтра встреча с риэлтером.

— Уже определилась, что именно хочешь?

— Да.

Остановившись на светофоре, посылает мне ободряющую улыбку. Я смущаюсь.

Как вышло, что почти чужой мне человек, которого я знала всего три месяца до моего отъезда, сейчас единственный, с кем я могу поделиться своими планами и переживаниями? Он был рядом в момент, когда все случилось, помог вывести из старой квартиры самые необходимые вещи, документы и отправил меня подальше отсюда.

А тот, кого я большую часть сознательной жизни считала частью себя, вдруг стал чужим и далеким.

Разогнав спазм в груди тремя глубокими вдохами, расстегиваю молнию пуховика, и решаюсь задать наиболее волнующий меня вопрос:

— Денис, ты поможешь мне с работой?

— Не вопрос.

— Спасибо!

В его квартире я уже была. Смутно помню те два дня после измены Ромы, но знаю, что она в девятиэтажном доме в относительно новом жилом комплексе.

Пока он распаковывает контейнеры с готовой едой, я быстро принимаю душ и наношу макияж. От мысли, что увижу его всего через пару часов, мое самообладание трещит как весенний лед.

Сегодня последний день нашего брака.

Ужаснувшись, роняю тюбик с тушью в раковину и зажимаю рот обеими ладонями. Из глаз брызжут слезы. Эмоции, похожие на те, что я испытала, увидев измену своими глазами, забивают горло и грудь битыми осколками.

Предатель! Как красиво и жестоко ты избавился от меня!

Позволив себе минуту слабости, я умываюсь холодной водой и крашусь заново. Потом сушу волосы, собираю их в высокий хвост и надеваю купленный в Милане костюм.

— Наташ, поешь немного!

— Я не хочу! — отзываюсь, глядя на себя в зеркало сбоку.

Отлично.

— Тебя не тошнит?

— Нет. Вечером перекушу.

Все равно сейчас я даже кусочка проглотить не смогу.

В загс, где нам с Березовским назначена процедура развода, еду на такси. В голову лезут воспоминания о нашей свадьбе, которые я отгоняю своими обидами и разочарованием.

Слишком дурой я тогда была — даже представить стыдно.

Приезжаю на полчаса раньше и, расстегнув пальто, иду к указанному в уведомлении кабинету.

— Наталья Викторовна! — вдруг слышу за спиной и резко оборачиваюсь.

По коридору с папкой в руках шагает невысокий солидный мужчина.

— Да?...

— Степанов Владимир Игоревич, адвокат вашего мужа.

— Адвокат?... — теряюсь я. — Почему он сам не пришел?

— Поговорим?... — предлагает официальным тоном. — Пройдемте в кабинет.

Указав направление ладонью, он ведет меня в другое крыло здания и, открыв дверь, пропускает вперед.

— Присаживайтесь.

— Это он послал вас? Зачем?... — нервничаю я. — Где он сам?

— Он задерживается.

Ну, конечно!... Он задерживается! У него снова важные дела!... Важнее собственного развода!

Сев ровно напротив, мужчина складывает руки на столе.

— Вы же знаете, Наталья Викторовна, что при несогласии одного из супругов, вас развести могут только в суде?

Распрямив плечи, я перехватываю твердый взгляд мужчины. В нем ни намека на шутку.

— Несогласии?... О чем вы говорите?

— Роман Алексеевич не готов дать вам развод, — проговаривает он